Моему сыну — 28 лет. В 2000 году в Рязани получил высшее юридическое образование. В 17 лет в институте над ним надругались и сломали психику. А он был «домашним» мальчиком. Тогда никому об этом не рассказал, но начал пить. Закончив институт, работал оперуполномоченным в другом городе. Стал пить еще больше.
Сейчас пьет все подряд: медицинские жидкости, суррогат технического спирта… Отец, не выдержав горя, умер от сердечного приступа.
У сына многократные травмы головы, полученные во время службы сотрясения мозга. А от того, что пьёт, уже неоднократно были припадки, галлюцинации. Постоянные головные боли. При росте 170 весит всего 50 кг.
От местной больницы толку мало: ставят капельницу на 1,5-2 часа и отпускают домой. А дома всё повторяется.
Селянина Виктория
Мы попросили ответить на письмо известного российского нарколога, научного редактора журнала «Наркология» РАМН, руководителя отделения детской наркологии Национального научного центра Наркологии Росздрава Алексея Валентиновича НАДЕЖДИНА:
Случай очень тяжёлый. Хронический алкоголизм изначально «спровоцировала» тяжелая психическая травма. Впоследствии состояние больного осложнили повторные черепно-мозговые травмы. Учитывая, что период психической травмы у вашего сына по времени совпал с окончанием подросткового периода, могу предполагать, что эта травма спровоцировала развитие острой стрессовой реакции. Без должной психиатрической и психотерапевтической помощи она приобрела хроническое течение и, как весьма часто бывает, явилась фактором, обусловившим злоупотребление алкоголем.
Синдром зависимости от алкоголя (алкоголизм) приобретает самостоятельность и определяет весь дальнейший жизненный путь человека. Присоединение к хроническому алкоголизму травматического поражения мозга утяжеляет клиническую картину алкогольной зависимости. Начинают действовать, взаимно усиливая друг друга, два фактора: токсическое алкогольное поражение мозга и последствия травм.
Сочетание неблагоприятных факторов говорит о необходимости обеспечения больного квалифицированной стационарной наркологической помощью с последующей реабилитацией и постоянным наблюдением у психиатра-нарколога по месту жительства. Курс лечения должен быть длительным и включать в себя лечение последствий острой алкогольной интоксикации, похмельного синдрома, психических нарушений, сопутствующих алкоголизму, восстановительной терапии алкогольного повреждения головного мозга и внутренних органов.
Крайне необходима психотерапевтическая поддержка пациентов и обеспечение их полноценной социальной и профессиональной реабилитацией. Эффективно для таких больных пребывание в группах взаимопомощи ( «Анонимные алкоголики»). Отчаиваться не надо! Существует масса примеров, когда, казалось бы, совершенно безнадежные больные прекращали пьянство и начинали трезвую жизнь.
По вопросу получения квалифицированной медицинской помощи могу сказать следующее. Регион, в котором вы живете, располагает достаточно развитой наркологической службой, и вы можете получить необходимую бесплатную медицинскую, в том числе и стационарную, помощь, обратившись в областной наркологический диспансер. Более того, наркологические учреждения субъектов Российской Федерации правомочны направлять больных в «головное» научно-практическое учреждение страны — ФГУ «Национальный научный центр наркологии Росздрава». Он расположен в Москве.
Обращений, подобных тому, на которое ответил доктор Надеждин, в редакцию приходит множество. Алкоголизм многолик и всегда сопровождается трагедией не одного человека, но всех, кто рядом с ним. По сравнению с началом 90-х, пить в России стали в 3 раза больше. Есть ли возможности вытащить страну из алкогольной пропасти? Существует ли реальное эффективное лечение алкогольной зависимости?
— Как вам кажется, высочайшие темпы алкоголизации — это результат «либерализации» отношения к алкоголикам? Идея «гуманного» добровольного лечения оказалась несостоятельной?
— Без сомнения. Этот принцип обрек на психологическую, экономическую, социальную деградацию, а в конечном итоге, на смерть миллионы наших сограждан. Люди из-за пьянства теряли все, но за серьезной медицинской помощью не обращались. Разве что, если позволяли финансовые возможности, обрывали запой.
— Где в мире существует система принудительного лечения? Как она работает?
— Она существует в Западной Европе, в США. Да, в отличие от России, она опирается на правовую традицию и на давно сформированные структуры помощи. Как работает? Например, если вас задерживают пьяным за рулем, то, помимо денежного штрафа и тюрьмы, вы получаете предписание от суда пройти курс профилактических мер от алкоголизма. Включая, если надо, и лечение. Это ли не принуждение?
— Вы считаете, в России появится аналогичная традиция?
— Думаю, на первом этапе у нас будут доминировать медицинские критерии. В сочетании с правовой нормой, если больной ведет асоциальный образ жизни.
— Поясните.
— Человек страдает тяжелой формой хронического алкоголизма и совершает антиобщественные поступки, отказываясь при этом от лечения. Классический объект для принятия мер принудительного характера -всё тот же пьяный за рулём.
— А классический «забулдыга», решивший в 7 утра «поправить здоровье» на улице?
— Классический забулдыга, как правило, ведет антиобщественный образ жизни, «травит» домашних, соседей и может быть привлечен к административной ответственности. Распитие спиртных напитков на улице также, в принципе, регулируется действующим законодательством. Поэтому такой человек должен быть привлечен к ответственности. И может быть принудительно отправлен на лечение. Кстати, ситуация бесконтрольной круглосуточной продажи спиртного во многих регионах уже ограничена жесткими «работающими», а не только декларированными запретами.
— Что, по-вашему, может включать курс принудительного лечения?
- Методики давно существуют, во многом опираются на мировой опыт лечения хронического алкоголизма. Оно сочетает прием медицинских препаратов с доказанной эффективностью и ряд психотерапевтических методик. Срок лечения должен назначаться индивидуально, исходя из состояния больного.
Беседу вел Серафим БЕРЕСТОВ