Болезнь обычно настигает нас внезапно, зато каким долгим и трудным бывает путь к здоровью! Как найти свой путь лечения, подобрать тот единственный ключик, который способен привести в движение защитные силы организма? Часто мы подолгу ищем его совсем не там, где нужно. Так было и со мной, когда я в отчаянии пыталась помочь слепнущей дочери. История ее выздоровления оказалась не только неожиданной, но и поучительной для меня. Может быть, она будет интересна и другим
Однажды моя одиннадцатилетняя дочь Анюта возвратилась из школы в слезах.
— Мама, я ничего не вижу! — закричала она с порога.
Матери могут понять мое состояние. Ни травм, ни ударов у девочки не было. С детства она росла здоровым ребенком. Почему же возникло тяжелейшее расстройство зрения?
И начались наши долгие хождения по врачам. Куда мы только не обращались! Консультировались у самых известных специалистов, лечились в самых престижных медицинских учреждениях Москвы. Анюте серьезно обследовали глаза, снимали электроэнцефалограммы, делали рентген, магнито-ядерную томографию… Неординарный случай возникновения у нее слепоты даже стал предметом обсуждения на одном ученом совете. Заключения консилиумов были неоднознач- ными, но одинаково страшными для нас: «токсический неврит», «атрофия зрительных нервов», «рассеянный склероз». Каждый диагноз обрекал дочь на слепоту!
Врачи были очень внимательны и прилагали много усилий для борьбы с болезнью. Анюте ставили капельницы, вводили дорогие лекарства, даже делали уколы в глаза через постоянные катетеры, и зрение частично возвращалось. Но через месяц-два девочка снова слепла, и мы возвращались в больницу.
Вскоре я стала подозревать, что высочайшая специализация наших лечащих врачей, в том числе докторов наук, мешает им взглянуть на организм больного в целом. А если причина слепоты кроется не в глазах, то как они ее установят? Окончательно я поняла, что нам надеяться не на что после того, как Анюте назначили гормональное лечение, не поставив об этом в известность меня. О нем я узнала, только когда девочка стала беспричинно полнеть. Меня это так потрясло, что я поседела.
Что делать, если светила не способны помочь дочери? Я перестала надеяться на врачей. И хотя нетрадиционная медицина никогда не вызывала у меня доверия, обратилась к экстрасенсам. Они «целили» Анюту от порчи и сглаза, но и это не помогло. Мы уже собиралась продавать имущество, чтобы везти ребенка за границу…
Когда мне посоветовали обратиться еще в один медицинский центр — «Эмедина», где лечат нарушения зрения, я отнеслась к этому со скептицизмом. Но как утопающий, готова была ухватиться за соломинку.
Нас принял главный врач центра Виталий Александрович Зверев, который после осмотра Анюты неожиданно сказал:
— Случай ваш не сложный.
Я была поражена. А он пояснил:
— Сейчас многие ученые пришли к выводу, что болезнь зарождается на энерго-информационном уровне. Застой или недостаток энергии на каких-то участках — это первопричина патологии. Ваша девочка слепнет из-за стрессов. Отрица тельные эмоции блокируют поток энергии по позвоночнику, из-за чего происходит частичное нарушение кровообращения.
Локализацию повреждений Виталий Александрович уточнил с помощью аппарата газоразрядной визуализации, основанной на «эффекте Кирлиана». При обследовании через особую камеру фиксировали невидимое глазу свечение биологически активных точек, расположенных на кончиках пальцев рук, где сосредоточены выходы основных энергетических меридианов тела. По характеру свечения медицинская компьютерная программа составляет «портрет» энергетического состояния всего тела человека, его органов и систем.
Я стояла рядом и видела на экране компьютера ауру Ани. В области шеи и глаз биополе отсутствовало. Очень тонкий слой его появился только после сеанса мануальной терапии. А потом дочке провели сеанс на аппарате цветоимпульсной терапии, и к ней вернулось зрение!
Проверка по таблице показала: «слепой» глаз видит две строчки, а «зрячий» — не одну, как до прихода в центр, а семь! Еще три дня такой терапии — и к Анюте вернулось стопроцентное зрение на оба глаза.
Восстановление здоровья Анюты продолжалось, и в этом участвовали почти все сотрудники центра «Эмедина». Они стремились закрепить эффект, устраняя нарушения обмена веществ и очищая организм от токсинов, которые накопились после длительного приема медикаментов.
Виталий Александрович Зверев собрал в центре опытнейших специалистов Министерства обороны и Военно-космических сил, где он был главным офтальмологом. Здесь применяются новейшие методики диагностики и лечения, разработанные в Центральном военном госпитале ВКС, которые позволяют быстро, буквально за считанные минуты, выявлять причины катаракты, глаукомы, миопии и других болезней глаз (которые, кстати, часто бывают следствием нарушений в работе других органов и систем) и эффективно лечить их.
Когда наши процедуры подходили к концу, словно гром с ясного неба грянуло несчастье: Анюта вновь перестала видеть! Прямо ночью мы вызвали Виталия Александровича в центр, и он опять зафиксировал нарушение кровообращения, причиной которого, по его мнению, стали отрицательные эмоции, которые пережила Анюта.
На следующий день у меня состоялся очень неприятный разговор с директором центра психологом Еленой Ивановной Соколовой. Она заявила, что положительный результат лечения не удалось закрепить… по моей вине. Мой импульсивный и командный характер, мое стремление всех поставить по ранжиру не позволяют создать спокойную атмосферу в семье. Дети (у меня еще есть сын) нервничают и потому болеют. У Анюты, очень эмоциональной и ранимой девочки, из-за стрессов пропадает зрение. Сыну Дениске я сбиваю биоритмы, в результате чего он плохо развивается.
Надо ли говорить, как я была возмущена! Это я, которая дни и ночи бьется за здоровье детей, оказывается, виновница их болезней! Однако несмотря на возмущение, уйти из центра я не могла, потому что мне надо было лечить дочь.
После разговора с Еленой Ивановной я задумалась о своем поведении в семье. Проанализировала не только болезни детей, но и мужа, и, как это ни было горько, согласилась с мнением Соколовой. Я поняла, что она, подобно хирургу, сделала болезненную, но необходимую операцию. Да, я лидер по натуре и незаметно для себя стремлюсь утвердить свое единоначалие, а это подавляет членов моей семьи. На самом деле это слабость, потому что кричат и машут кулаками слабые, сильные же обычно оценивают ситуацию спокойно и с юмором.
Елена Ивановна подвела меня к следующему этапу внутренней работы: чтобы научиться чувствовать и понимать эмоции детей, мужа, родителей и бережно к ним относиться, надо простить им их недостатки и забыть свои обиды на них. Приводя в центр на лечение дочку, я и сама прошла коррекцию позвоночника и другие процедуры,беседовала с психологом. После этих процедур и бесед я почувствовала, что стала спокойнее и терпимее. У меня появилась уверенность, что теперь смогу сохранить добрую атмосферу в семье и здоровье дорогих мне людей. Так прозрела и я…
Екатерина Маркова