Конфликт поколений — тема вечная. Редко, когда встретишь счастливую патриархальную семью, где под одной крышей мирно уживаются дети, родители, дедушка с бабушкой. Молодые предпочитают вить свое гнездо. А старики, к сожалению, становятся обузой, помехой. Хотя в истории, которую я собираюсь рассказать, скорее действует закон бумеранга.
Сколько она себя помнит, Лидия Владимировна Никодимова, постоянно воевала со своими близкими. Она была поглощена войной с мужем-алкоголиком, не замечая, что дочь-подросток смотрит на нее с ужасом, больше того, с отвращением. Когда зашедшаяся от ярости Лидия, нимало не смущаясь соседей, наслаждавшихся бесплатным представлением, кричала на весь двор, двенадцатилетняя Даша готова была провалиться сквозь землю от стыда. Лидии в очередной раз нужно было доказать, что муж — ничтожество, тряпка, прохвост, а она, бедная и несчастная, вынуждена не только терпеть его художества, но и тянуть на себе дом, семью…
Психологи не случайно предупреждают: если
Но Даша любила отца, который, напившись, становился не буйным, а тихим и жалким. Он уворачивался от кулаков рассвирипевшей супруги, загораживал локтями лицо и бубнил
Но у Никодимовых сына не было, и с Лидией, женщиной твердокаменной, которая скорее умрет, нежели «эту гадость» в рот возьмет, тоже ничего плохого не случилось. И, тем не менее, беда пришла в некогда благополучную, дружную семью. Да такая, что хуже, пожалуй, и не придумаешь. До болезненности остро ощущая: маме не до нее, Даша Никодимова в 14 лет покинула опостылевший ей дом. Примкнув к компании беспризорников, исколесила полстраны. Испробовала всё: водку, сигареты, наркотики. Познала и мужчину.
Через два года она появилась на пороге материнской квартиры (отца к тому времени уже не было в живых, замерз по пьянке в придорожной канаве) со свертком на руках. Шестнадцатилетняя женщина протянула Лидии Владимировне пищащий конверт и попросила «подержать внучку». Новоиспеченная бабушка грозно поинтересовалась, кто отец трехмесячной малютки. «А тебе-то какая разница?» — вяло огрызнулась Дашутка.
Мать и дочь растили крохотную Ирочку и… почти не разговаривали меж собой. Не выдержав напряжения, Даша неожиданно для всей округи выскочила замуж, и, оставив годовалую малышку на бабушкином попечении, подалась на родину су- пруга — в украинский город Скадовск. Но через пару лет Дашин муж Павел, который, оказывается, уже давно «сидел на игле», погиб от передозировки наркотиками, и юная вдова вернулась к подросшей дочери, о которой по существу не заботилась.
Впрочем, игра в примерную маму ей вскоре надоела. И Дарья опять исчезла. В неизвестном направлении. В доме матери она стала
«Шалава она шалава и есть»,- пренебрежительно отзывалась о дочери Лидия Владимировна и, не имея возможности повлиять на взрослую Дарью и ее образ жизни, вымещала досаду на беззащитной внучке. Что Ирочка ни сделает, все для бабушки было нехорошо. И неумеха-то она, и лентяйка, и нескаладеха. Лидия безжалостно высмеивала даже изъяны… Ирочкиной фигуры. Не стесняясь посторонних, говорила, что ноги у внучки толстоваты и вообще, некрасивая… Не то, что соседская Машенька. Та и красавица, и умница, и рукодельница каких поискать. Да что с нее взять, если мать — гулена, пропащая…
Копившиеся в Ириной душе обиды рано или поздно должны были вылиться во
…Школьный учитель пения обнаружил у восьмилетней Иры абсолютный слух и посоветовал отдать девочку в музыкальную школу. Однако Лидия Владимировна отказала наотрез под предлогом того, что денег, мол, «на музыку» в семье нет. Хотя зарабатывала вполне прилично, а плата за ДМШ не была высокой. Просто бабушка не хотела тратиться на «дочь пропащей», полагая, что толку все равно не будет. Рыдания и мольбы внучки-первоклассницы не произвели на суровую бабулю ни малейшего впечатления.
Как же горько пожалеет она о своем поспешном решении десять лет спустя, когда ей, немощной, парализованной, перенесшей инсульт, понадобятся уход и поддержка! А единственная внучка, к тому времени уже восемнадцатилетняя, припомнит детские обиды и бросит «в сердцах», что скаредная и жестокая бабка на корню загубила талант и сломала ей жизнь, не отдав в свое время в музыкальную школу…
Брошенная матерью дочь и нелюбимая внучка воспринимала бабушкину болезнь как… возможность отомстить, показать, наконец, глупой старухе, кто в доме хозяйка. Ирина наливала Лидии Владимировне домашнего борща, меняла постельное белье, стирала ее одежду. И при этом постоянно подчеркивала, что… ждет-не дождется, когда ненавистная бабенция отправится на тот свет. История повторялась с точностью до наоборот. Только теперь в роли жертвы оказалась не маленькая девочка, а беспомощная старушка.
Сердобольные соседки, видя, что бабушка с внучкой влачат жалкое существование, пристраивали Иринку то лоточницей в Театр оперетты, то в киоск газетами торговать, то в колледж учиться на портниху. Но девушка нигде подолгу не задерживалась. Да еще и фыркала: «И чего привязались: работай, бабушку люби, горшки за нею выноси!.. Старуху им жалко… А меня не жалко?..»
Насильно любить не заставишь, и я не стала взывать к Ириному чувству долга. Просто ужаснулась ситуации: бабушка и внучка стали злейшими врагами! Мне жаль Лидию Владимировну Никодимову, которая (надо отдать ей должное) вырастила внучку. Но нельзя делать добро и одновременно попрекать того, кому ты его делаешь. Это как в математике: плюс, помноженный на минус, дает минус. Бабушкины несправедливые слова и жестокие поступки обернулись по прошествии времени против нее самой. Вот только… розовощекой и цветущей Ире не стоит забывать, что и ее молодость с красотой не вечны.
Елена Березина