Опубликовано в разделе Здоровье, в подразделе Здоровье ребенка, 21.07.2011, 1465 просмотров

Хотите иметь счастливую старость? Хвалите своих детей!

Конфликт поколений — тема вечная. Редко, когда встретишь счаст­ливую патриархальную семью, где под одной крышей мирно уживают­ся дети, родители, дедушка с бабушкой. Молодые предпочитают вить свое гнездо. А старики, к сожалению, становятся обузой, помехой. Хотя в истории, которую я собираюсь рассказать, скорее действует закон бу­меранга.

Сколько она себя помнит, Лидия Владимировна Никодимова, постоян­но воевала со своими близкими. Она была поглощена войной с мужем-алкоголиком, не замечая, что дочь-подросток смотрит на нее с ужасом, больше того, с отвращением. Когда зашедшаяся от ярости Лидия, нима­ло не смущаясь соседей, наслаждав­шихся бесплатным представлением, кричала на весь двор, двенадцати­летняя Даша готова была провалить­ся сквозь землю от стыда. Лидии в очередной раз нужно было доказать, что муж — ничтожество, тряпка, про­хвост, а она, бедная и несчастная, вынуждена не только терпеть его ху­дожества, но и тянуть на себе дом, семью…

Психологи не случайно предупреждают: если кто-то в семье страдает алкоголиз­мом, необходимо лечить всех ее членов. Иначе может про­изойти непоправимое: либо жена вослед за мужем сопьет­ся, либо сын, войдя в возраст, повторит отцовский путь.

Но Даша любила отца, который, напившись, становился не буйным, а тихим и жалким. Он уворачивал­ся от кулаков рассвирипевшей су­пруги, загораживал локтями лицо и бубнил что-то невразумительное. Дарья не могла вынести отцов­ского унижения. Она вцеплялась в материнский подол, оттаскива­ла Лидию от Ивана, просила успо­коиться, дать человеку выспаться. Однако вошедшую в раж фурию дочкино заступничество еще пуще распаляло…

Но у Никодимовых сына не было, и с Лидией, женщиной твердокамен­ной, которая скорее умрет, нежели «эту гадость» в рот возьмет, тоже ничего плохого не случилось. И, тем не менее, беда пришла в неког­да благополуч­ную, дружную семью. Да такая, что хуже, пожалуй, и не придумаешь. До болезненно­сти остро ощущая: маме не до нее, Даша Никодимова в 14 лет покину­ла опостылевший ей дом. Примкнув к компании беспризорников, исколе­сила полстраны. Испробовала всё: водку, сигареты, наркотики. Позна­ла и мужчину.

Через два года она появилась на пороге материнской квартиры (отца к тому времени уже не было в живых, замерз по пьянке в придорожной ка­наве) со свертком на руках. Шестнад­цатилетняя женщина протянула Ли­дии Владимировне пищащий конверт и попросила «подержать внучку». Но­воиспеченная бабушка грозно поин­тересовалась, кто отец трехмесячной малютки. «А тебе-то какая разница?» — вяло огрызнулась Дашутка.

Мать и дочь растили крохотную Ирочку и… почти не разговарива­ли меж собой. Не выдержав напря­жения, Даша неожиданно для всей округи выскочила замуж, и, оставив годовалую малышку на бабушкином попечении, подалась на родину су- пруга — в украинский город Скадовск. Но через пару лет Дашин муж Па­вел, который, оказывается, уже дав­но «сидел на игле», погиб от передо­зировки наркотиками, и юная вдова вернулась к подросшей дочери, о ко­торой по существу не заботилась.

Впрочем, игра в примерную маму ей вскоре надоела. И Дарья опять исчезла. В неизвестном на­правлении. В доме матери она ста­ла чем-то вроде «залетной гостьи». То свалится, как снег на голову, то пропадет на полгода. К маленькой Иринке Даша относилась с полней­шим равнодушием. Могла, правда, купить дорогущую Барби с целым комплектом сногсшибательных на­рядов. Но не замечала при этом, что сама Ириша ходит в обносках, из которых давно выросла, а ее зим­ние сапожки промокают, и девочка поэтому часто простужается.

«Шалава она шалава и есть»,- пренебрежительно отзывалась о до­чери Лидия Владимировна и, не имея возможности повлиять на взрослую Дарью и ее образ жизни, вымещала досаду на беззащитной внучке. Что Ирочка ни сделает, все для бабушки было нехорошо. И неумеха-то она, и лентяйка, и нескаладеха. Лидия без­жалостно высмеивала даже изъя­ны… Ирочкиной фигуры. Не стесня­ясь посторонних, говорила, что ноги у внучки толстоваты и вообще, не­красивая… Не то, что соседская Ма­шенька. Та и красавица, и умница, и рукодельница каких поискать. Да что с нее взять, если мать — гулена, про­пащая…

Копившиеся в Ириной душе обиды рано или поздно должны были вылиться во что-то страш­ное: в бунт, в мщение, в эмоцио­нальный взрыв. Как это произо­шло когда-то с ее матерью. Ведь и Дарья до поры до времени была послушной дочерью и хорошей ученицей.

…Школьный учитель пения обна­ружил у восьмилетней Иры абсолют­ный слух и посоветовал отдать де­вочку в музыкальную школу. Однако Лидия Владимировна отказала на­отрез под предлогом того, что денег, мол, «на музыку» в семье нет. Хотя зарабатывала вполне прилично, а плата за ДМШ не была высокой. Просто бабушка не хотела тратить­ся на «дочь пропащей», полагая, что толку все равно не будет. Рыдания и мольбы внучки-первоклассницы не произвели на суровую бабулю ни малейшего впечатления.

Как же горько пожалеет она о своем поспешном решении десять лет спустя, когда ей, немощной, парализованной, перенесшей инсульт, понадобятся уход и поддержка! А единственная внучка, к тому време­ни уже восемнадцатилетняя, припом­нит детские обиды и бросит «в серд­цах», что скаредная и жестокая бабка на корню загубила талант и сломала ей жизнь, не отдав в свое время в му­зыкальную школу…

Брошенная матерью дочь и не­любимая внучка воспринимала ба­бушкину болезнь как… возможность отомстить, показать, наконец, глу­пой старухе, кто в доме хозяйка. Ири­на наливала Лидии Владимировне домашнего борща, меняла постель­ное белье, стирала ее одежду. И при этом постоянно подчеркивала, что… ждет-не дождется, когда ненавист­ная бабенция отправится на тот свет. История повторялась с точностью до наоборот. Только теперь в роли жерт­вы оказалась не маленькая девочка, а беспомощная старушка.

Сердобольные соседки, видя, что бабушка с внучкой влачат жалкое су­ществование, пристраивали Иринку то лоточницей в Театр оперетты, то в киоск газетами торговать, то в кол­ледж учиться на портниху. Но девуш­ка нигде подолгу не задерживалась. Да еще и фыркала: «И чего привяза­лись: работай, бабушку люби, горш­ки за нею выноси!.. Старуху им жал­ко… А меня не жалко?..»

Насильно любить не заста­вишь, и я не стала взывать к Ириному чувству долга. Просто ужас­нулась ситуации: бабушка и внучка стали злейшими врагами! Мне жаль Лидию Владимировну Никодимову, которая (надо отдать ей должное) вырастила внучку. Но нель­зя делать добро и одновременно по­прекать того, кому ты его делаешь. Это как в математике: плюс, помно­женный на минус, дает минус. Ба­бушкины несправедливые слова и жестокие поступки обернулись по прошествии времени против нее са­мой. Вот только… розовощекой и цве­тущей Ире не стоит забывать, что и ее молодость с красотой не вечны.

Елена Березина