Сразу должен предупредить — по заказу пишу. У самого меня нет на этот счет определенного мнения о феминизме. Потому что не задумывался никогда. Больно предмет мизерабельный. Тема, соответственно, узкая и мелкая вдобавок, если ее вглубь начать мерить. Да бог с ними, пускай себе придумывают, чего хотят, мы же все равно потом сделаем как нам нужно. Но тут какая вещь — зараза ведь, то ли она у нас испокон веку таилась, то ли американцы привили.
Да чего там, товарищ мой пострадал от разгула феминизма в отдельно взятой семье. Я его уже всяко утешал — да плюнь ты, говорю, нашел о чем переживать. Такого добра, как твоя кастрюля, я сколько хочешь приведу, за еду и ночлег. Только они тебя уважать станут и вести себя подобающе, а уж что касается внешнего облика и умственного содержимого, так тут вообще невозможно тебе прогадать. Хуже не будет, ты хоть у кого спроси. Нет, честное слово, нельзя с людьми по-доброму. Ты, значит, сочувствие выражаешь и даже помощь готов оказать, а он чуть в лицо не вцепляется. Обиделся вроде.
А, да, про заразу эту. Приходит, в общем, Андрюха домой с работы, ну то есть он пытается устроиться на работу уже второй год, но неудачно, а жены нет как нет. Изба, стало быть, не метена, ужин не варен, телевизор — и тот не работает. Пульт давно потерялся или сломался и обычно на Андрюхин голос реагирует—мол, ты, давай-ка на третий канал переключим, там доктор сейчас будет про все хорошо говорить.
В общем, телевизор включился
Андрюха ей примерно так говорит: — Я беспокоился, милая, твое отсутствие было для меня полной неожиданностью. Наш дом пуст без тебя. Но что заставило тебя отправиться из дому в тот бурный и опасный мир, где каждый норовит лишить работы, денег, чести не только ближнего — всех, до кого достанут руки?
(Ты что, совсем, что ли, охренела? Пришел — нет никого. Ужин, на, не готов, бардак, на, как всегда. У меня опять работы нет, живем бедно, так хочешь, чтобы еще обокрали?)
Она ему вместо обычных слов привета и любви (А — ты —деньги — принес — чтобы — я — тебя — ужином — кормила — животное) вовсе несет какую-то несусветицу. Будто бы пригласили ее в специальный женский клуб для получения навыков феминизма и гражданского общества. Чтобы неуклонно отстаивать свои права и остальных женщин в близлежащей окрестности. Ее и программой снабдили подрывного свойства. Еще в партию обещали принять специальную, которая на дух не выносит мужиков, но надо еще кандидатский стаж выходить.
Андрюха-то опешил от такого натиска. Давай ей спокойным голосом резоны всякие доказывать: вот, мол, пусть я не имею работы, и привычки у меня пагубные, однако же до сих пор держусь
Ну а что тут докажешь-то, коль ей в голову вступило? Да еще брошюрку дали о правильном позиционировании. Значит—как и чем притворяться. Она еще говорит:
—Ты еще погоди, под суд тебя, шовиниста, отдам. Нашел бесплатную прислугу и женщину по вызову. Счет за все годы мытарств предъявлю, только посчитать надо. То ли почасово, то ли сдельно, еще не решила. А в Америке, знаешь, мужик посмотрел на женщину — все, капец, в суд его, заразу, за сексуальные домогательства.
Андрюха резонно ей замечает, что таких постыдных фактов со стороны посторонних граждан он отродясь не замечал, а что его касается, то он тоже чист, потому как глаза бы его не смотрели на нее, и свидетели тому имеются. Однако же особой уверенности в голосе не было. Он ведь ее самолично в загс водил, и все такое прочее, вплоть до брачной ночи, и документы подтверждающие имеются. Поди теперь докажи, что ему единственно уют нужен был и собеседник после пива, а не что иное прочее.
Жена-то слабину почуяла, пуще давай напирать. Уже по писаному. Насчет равных возможностей, избирательных прав и одинаковой работы. Опять мужской шовинизм помянула недобрым словом:
— У нас вон посмотри — в Думе баб мало, почитай что и нет. А что они там творят?! Вот они и законы такие принимают, без женского тепла и заботы о людях. При матриархате, между прочим, войн не было вообще, а грязным самцам лишь бы напиться и подраться, отсюда и все мировые катаклизмы. Ты, между прочим, сервиз разбил, который нам мама на свадьбу дарила.
Совсем Андрюха приуныл. Это же что получается, ты как по минному полю бродишь, слепой и в потемках. Начни ее не замечать — ага, скажет, игнорирует, шовинист недобитый. Взглянул — сексуальные домогательства пришьют. А называть ее как? Нет, можно, конечно, нейтральное
Тут, на счастье, пробки перегорели на лестничной площадке. Она-то боится электричества, Андрюха тоже боится, но поменьше. Однако прав ущемлять не собирается и свободно так уступает ей — бери, мол, товарищ, и равноправно так устраняй неисправность. А лезвия свои и теплое зимнее белье я тебе, так и быть, уступаю. В общем, часа два они препирались, Но к утру вроде как приступ феминизма прекратился. Природа все-таки Цепляется пока за укоренелые традиции. Ну, когда мужчина-это мужчина, женщина—женщина, и их это устраивает.
Виктор Редькин