Искуство расставлять приоритеты

В наш бурный век умение радоваться каждому моменту бытия для многих, увы, стало непозволительной роскошью.

Большинство из нас впервые сталкивает­ся со смертью, когда заболевает или уми­рает кто-то  из роди­телей. У моей мамы — рак лег­ких в последней стадии, хотя она никогда не курила. Од­нажды вечером, когда я лежа­ла рядом с ней на кровати, прислушиваясь к ее дыханию и тиканью часов на ночном столике, я вдруг отчетливо осознала, что время уходит.

И тогда я решила прово­дить с мамой как можно больше времени. Не из чувства долга, а потому, что хочу быть рядом, радо­ваться ее смеху, поддерживать ее и черпать поддержку в самом ее при­сутствии. Но выкроить время на ма­му оказалось безумно сложно. Как и все мои знакомые, я очень занятой человек. У меня есть муж, четырех­летний сын-непоседа и дом, требу­ющий внимания. А еще — ответ­ственная работа, которую я не хочу потерять: я соведущая передачи на радио Би-би-си.

Когда однажды я пришла на рабо­ту и мне сообщили, что у нас гото­вится серия передач на тему «Дефи­цит времени», я лишь усмехнулась. Я никогда особо не разделяла мне­ние, что нашему поколению хронически не хватает времени. Каким образом у меня — при таком несмет­ном количестве трудосберегающих бытовых приборов и всего одном ребенке — может быть меньше вре­мени, чем было у моей мамы, рас­тившей шестерых детей и не имев­шей стиральной машины?

Этот вопрос я адресовала моему собеседнику, американскому про­фессору, который посвятил свою жизнь изучению проблемы дефици­та времени. Он возразил, что, хотя в моем распоря­жении имеется целая бата­рея бытовых приборов, я куда больше забочусь о чис­тоте в доме, чем в свое вре­мя моя мама. Наше поколе­ние возвело себе препятст­вия  чуть ли  не  во  всех сферах жизни. И теперь мы силим­ся преодолеть эти препятствия, на­сыщая свой распорядок дня так, что не остается ни минуты покоя.

Его объяснения задели меня за живое. А я ведь и вправду больше пекусь о чистоте и порядке, чем когда-то  моя мама. У меня есть день­ги на картины, цветы и мебель. Я хочу, чтобы у меня был образцовый дом, и беспорядок меня расстраива­ет. К тому же, если быть честной, я люблю похвастаться перед друзья­ми. Мой муж шутит, что перед тем, как позвать гостей, я устраняю в до­ме всякий след человека.

Столь же верным показалось мне и то, что профессор говорил о по­следствиях загруженности работой. Работа стала для нас новой религи­ей, смыслом жизни. Мы надеемся, что работа поможет нам найти свое место в жизни, даст уверенность в завтрашнем дне. И раз уж мы посвя­щаем ей столько времени, почему бы не вознаградить себя за это мате­риальными благами?

Часто мы тратим деньги раньше, чем их зарабатываем. А долг — это изматывающее беспокойство в глу­бине души, которое приковывает нас к рабочему конвейеру и не дает с него сойти, даже когда мы жаждем передышки.

В качестве противоядия от стрес­са, вызванного дефицитом време­ни, мой собеседник предложил обу­читься искусству «жить настоящим моментом». Смысл этой буддийской концепции в том, чтобы радоваться каждому своему поступку как тако­вому, а не пытаться делать множест­во дел одновременно, думая о том, что еще предстоит успеть.

После беседы с профессором я помчалась домой, чтобы отвезти сына в кружок. Увидев, как я устала, муж сказал, что сам отвезет его на занятия, а у меня появится час свободного времени.

Я приготовила ужин. У меня ос­тавалось еще полчаса, и я решила заняться какой-нибудь мелкой рабо­той по дому. Но тут же вспомнила о совете профессора и села на диван. Был прекрасный вечер, и я — впервые за два года, что мы живем в этом доме, — сидела совершенно неподвижно и любовалась видом из окна. Солнечный свет пропитывал камни, окрашивая их в цвет кофе с молоком. Эти 20 минут показались мне очень долгими, и, когда нако­нец вернулся мой сын, я чувствова­ла себя совершенно отдохнувшей.

С тех пор я при любой возможности практикуюсь в искусстве жить на­стоящим моментом. Я освободила себя от всех несущественных дел, отложила на потом то, что собира­лась сделать дома и в саду, и отказа­лась от престижной дополнитель­ной работы.

Болезнь моей мамы — это собы­тие, которое случается раз в жизни; на нем я и сосредоточилась. У меня ни разу не возникло ощущения, что я действую по принуждению или что у меня отнимают мое личное время. Это у моей мамы крадут вре­мя. И когда я поняла это, мои мысли очистились от многого, очень мно­гого, что я — ошибочно — считала важным.

Вчера я вместе с сыном посмот­рела фильм — я хочу сказать, что действительно смотрела фильм. А не пыталась, как обычно, одновре­менно читать газету.

Потом я наблюдала, как сын за­сыпает, и слушала тиканье часов, отсчитывающих секунды, которые уже не вернуть.

Простые вещи обогащают нашу жизнь. И опаснее всего — забыть в суете бега с препятствиями, кото­ рые мы сами себе возвели, о том, что время не бесконечно.

Уинифред Робинсон (подготовила Татьяна Попова)