Опубликовано в разделе Здоровье, 07.02.2011, 14787 просмотров

Воспитание ребенка по Споку

После того как умер Бенджамин Спок, американские информационные агентства сообщи­ли, что общие тиражи книги Спока «Ребенок и уход за ним» уступают лишь тиражам Библии.

Почему столь популярным ока­зался обычный учебник, а точнее са­моучитель по педиатрии? Пеленки, молочные смеси, детские болезни, детские шалости — вот круг про­блем, охватываемых этой книгой, как и тысячами других полезных книг, издаваемых для врачей и для роди­телей. Причем надо сказать, что док­тор Спок не предложил каких-то но­вых, революционных способов сти­рать пеленки, изготовлять молочные смеси, лечить болезни или успокаи­вать расшалившихся детей. Худо-бедно, но и до Спока родители рас­тили своих детей. И судя по тому, что хороших людей во все века выраста­ло не так уж мало, очень многие ро­дители делали это совсем неплохо.

Но и до появления Библии были хорошие, честные, добрые люди. И даже среди тех, кто ни разу в жизни не брал Библию в руки, было немало достойнейших…

Заслуга доктора Спока в том, что он первым убедительно доказал, что ребенка можно и нужно воспитывать без насилия, что любовь и доброта сильнее, эффективнее принуждения, что уважение к ребенку и к миру его интересов, прежде всего к его духов­ным запросам — залог воспитания в нем лучших человеческих качеств. И еще доктор Спок считал, что жизнь родителей не должна ограничиваться воспитанием детей, она самоценна так же, как и жизнь ребенка.

Да, воспитание — тяжелый труд, но этот труд должен приносить ра­дость и к тому же оставлять родителям место и для других радостей жизни.

Эти постулаты Спока внесли не­малый переполох. Оказывается, ре­бенка совсем не обязательно кор­мить в определенные часы. Оказы­вается, его нельзя шлепать, а надо побольше ласкать. Оказывается, следует чаще доверять его инстинк­ту: он сам знает, что из еды ему по­лезно, знает, когда ему ложиться спать, а когда и сколько надо побе­гать.

Возражений было и есть более чем достаточно. Что же, идти на по­воду у ребенка? А если он бегать захочет ночью? А если у него вовсе нет желания есть? А если его шало­сти всем мешают? А если… Да, воз­ражения весьма резонны. Особенно в обществе, где главенствует догмат дисциплины, где подчинение счита­ется более существенным, чем лич­ностные порывы.

Что же, идеи Спока, как и любые другие идеи, можно довести до аб­сурда. Реализовывать их действи­тельно труднее, чем заставлять под­чиняться. Но сломленный ребенок станет ущербным человеком. А вот обласканный, радостный, любимый и во взрослую жизнь придет с ощуще­нием счастья и готовностью делать людям добро.

Нравственный облик формирует­ся уже в процессе самых простых дел — кормления, пеленания, купа­ния. Во время игр и общения с роди­телями и сверстниками. По мнению Спока, уже к 2-4 годам личность ре­бенка в основном сформирована и чем выше дружелюбие, доброжела­тельность, уважение, справедли­вость родителей, тем более высоким нравственным идеалам будет соот­ветствовать эта личность.

Спок дает рецепты, объясняет, как приучать ребенка к дисциплине лаской и любовью, как помогать ему без насилия, слез и огорчений позна­вать науку жить среди людей. Кон­кретный и простой пример — отры­вок из книги, который мы публикуем в этом номере нашего журнала.

У Спока всегда было много вра­гов. Потому что его идеи гуманного воспитания жестко противостоят дог­матам воспитания тоталитарного. Ведь человеком, воспитанным в дет­стве «по Споку» (даже если его ро­дители ничего о Споке и не слыхали), трудно управлять. Чтобы выполнять распоряжения или приказы, которые противоречат его взглядам, его нату­ре, человека надо сломать. А сло­мать взрослого, сложившегося чело­века — катастрофа.

Растет число детей, воспитанных по Споку, — растет количество ката­строф. Свободная личность, попав в обстоятельства неприемлемые для нее, вынуждена вступать в жесткое противостояние, где победу не га­рантирует никто.

Что делать? Я убежден — воспи­тывать детей по Споку. Чем таких людей больше, тем заметнее меня­ется общество.

Америка впервые столкнулась с «проблемой Спока» в шестидесятых годах, когда массовым стал отказ американских юношей воевать во Вьетнаме. Жестокая, бессмысленная война противостояла идеям гума­низма. Тут-то и вспомнили про воль­нодумную книгу Спока, приписывая ей идеи вседозволенности. Дело до­шло до шумного судебного процесса над Споком и несколькими его еди­номышленниками. Доктор получил два года тюрьмы. Вот вам и учебник педиатрии!..

Мне посчастливилось провести в Москве один день вместе с этим ве­ликим человеком.

Дело было в августе 1977 года. В антиамериканской пропагандистской кампании процесс над Споком был прекрасным козырем. И знаменитого доктора пригласили в Советский Со­юз, хотя его идеи очень не подходили нашей догматической коллективист­ской педагогике и строго регламенти­рованной педиатрии. К тому времени книга Спока у нас уже была издана, причем хорошими тиражами. Во всех рецензиях, а также в предисловии к ней много говорилось о Вьетнаме, о борьбе за мир. Вот характерная ци­тата из предисловия к русскому пе­реводу: «Война во Вьетнаме с воен­ной точки зрения безнадежна, с мо­ральной порочна, с политической об­речена на поражение. Америка тра­тит безумные деньги на войну и ниче­го не делает для того, чтобы покон­чить с нищетой у себя дома». Когда есть возможность запустить в про­тивника такой пропагандистский бу­лыжник, можно многим пренебречь.

Надо сказать, что эта книга поя­вилась у нас на излете хрущевской «оттепели», когда на кухнях по вече­рам спорили о свободном развитии личности, о тоталитаризме, мешаю­щем прогрессу. Книга сразу стала не­обыкновенно популярной. Ее пере­давали друг другу по мере появления в семьях малышей, чтобы потом, когда ребенок подрастет, отдать ее тем, у кого недавно родился сын или дочь.

У меня тогда подрастал младший из сыновей, и мы с женой, конечно, заглядывали в знаменитую книгу, хо­тя, признаюсь, не всегда последова­тельно выполняли ее наставления.

В тот день мы с Севой Кукушки­ным, работавшем в ТАССе, заехали на его машине в гостиницу «Укра­ина», где поселился доктор Спок, и повезли его в Крылатское, на гребной канал.

Дело в том, что Бенджамин Спок ко всем своим достоинствам был еще и знаменитым спортсменом. Да, в 1924 году на Олимпийских играх, которые проходили в Париже, он стал чемпионом по гребле.

В свои 74 года доктор был подтя­нут и строен. Рост под 190, сильные руки, вес — в норме. Он вполне про­фессионально и ловко управлялся с узким, неустойчивым суденышком, а надо сказать, это очень непростое дело. Мы повосхищались гостем и приступили к разговору.

В то время я работал в спортив­ном журнале, и олимпийская тема была мне очень интересна. Впрочем, она и сейчас не перестала волновать меня.

Золотая олимпийская медаль, ко­торую Спок завоевал в составе восьмерки Йельского университета, представлявшего команду США, для доктора была отнюдь не проходным эпизодом давно отшумевшей моло­дости. Он с упоением рассказывал о ходе олимпийской регаты, о трени­ровках, о своих товарищах.

— Спорт — как жизнь, — говорил он. — Уроки, которые я получил за свою относительно недолгую спор­тивную карьеру, помогали мне все­гда. Я уже не говорю о физической закалке, которую мне во все после­дующие годы оставалось лишь под­держивать. Из тех, с кем я выступал, а среди них, между прочим, был и Дэвид Рокфеллер, шестеро еще жи­вы, один умер, один разбился на са­молете. Сейчас спорт стал другим, его физические и психические на­грузки нередко превышают возмож­ности человеческого организма. По­этому многих из нынешних молодых людей, занимающихся спортом про­фессионально, вряд ли ожидает дол­гожительство. Без спорта жить нель­зя, но перегрузки тоже здоровья не прибавляют.

— А как вы относитесь к спортив­ным соревнованиям среди детей? — вернул я собеседника в сферу его повседневной деятельности. — В не­которых видах спорта детей готовят в чемпионы чуть ли не с дошкольного возраста.

— Дети любят соревноваться, и не надо им мешать, — ответил док­тор. — Страшно другое: вмешатель­ство взрослых, замороченных чрез­мерным честолюбием или озабочен­ных доходами, которые они собира­ются получить с помощью малолет­них чемпионов. Их вмешательство дезориентирует ребенка, мешает его гармоничному развитию. Повторяю: без спорта нельзя, но слишком много спорта для ребенка — тоже плохо.

— Когда, на ваш взгляд, следует начинать приучать ребенка к физи­ческим упражнениям?

— С первых же недель его жизни. Есть десятки прекрасных упражнений для грудных младенцев: двигать руч­ками и ножками, переворачивать его на живот и на спинку, многое другое. Ребенку нужны движения, и он любит двигаться. Ребенок, как бы он ни был мал, сам знает, что ему есть, сколько спать и двигаться. Насилие ломает психику ребенка и наносит вред ор­ганизму, тогда как инстинкт и естест­венные биологические потребности являются лучшим регулятором жиз­ненных функций.

Воспитывая ребенка, — продол­жал доктор, — мы растим либо кон­формиста, либо индивидуальность. Подавление и насилие нивелируют личность, ведут к конформизму. Об­щество, нация процветают, когда по­ощряют воспитание ярких индивиду­альностей. Правда, индивидуалист склонен порой к противостоянию ок­ружающим. Чтобы этого не случи­лось, чтобы яркому, незаурядному человеку сопутствовало в жизни счастье, воспитание личности должно проходить на фоне общительности и дружелюбия ч окружающим.

— Расхожее мнение, — сказал я, —  приписывает вам проповедь сво­ боды от всяких ограничений в пове­ дении ребенка. Ведь так можно до­ вести дело до полной анархии в по­ ступках детей.

— За это я не ратовал никогда. Анархии не будет, если у ребенка воспитать уважение к интересам и мнению окружающих и прежде всего —  родителей. А такое уважение можно воспитать не силой, которая рождает только страх и покорность, а уважением к интересам и личности самого ребенка. Мы должны видеть в малыше не нашу послушную собст­ венность, а полноправную личность. Правда, личность эта пока беспомощна и неопытна, но не следует пользоваться такой беспомощностью, чтобы постоянно навязывать свою волю. Я не против строгости, но только в том случае, когда она целе­сообразна, справедлива и основана на уважении к ребенку. Такую строгость дети воспринимают как должное…

Незадолго до приезда доктора Спока в Москву в наших газетах было несколько сообщений со ссылками на американскую прессу о том, что знаменитый доктор, глядя на воль­ные нравы молодежи шестидесятых годов, разочаровался в своих прин­ципах и стал призывать родителей к воспитанию с помощью ремня. У нас эти сообщения многими были вос­приняты весьма одобрительно.

— Ничего подобного не было, — сказал мне доктор Спок. — Амери­канский вице-президент Спиро Агню, выступая перед конгрессом, заявил, что я призываю к воспитанию детей в антипатриотическом духе. Это было связано с моей деятельностью против войны во Вьетнаме. Выступление Агню стало сигналом к травле и кле­вете. Чего только обо мне не писали! В том числе и о моем якобы отрече­нии от своих принципов. Этот лживый слух распространился очень широко. Я получил много недоуменных писем от родителей. Одна молодая англи­чанка писала: «Я воспитываю своих детей по Вашей книге. Дети мои доб­ры, вежливы и послушны. Говорят, Вы отказались от того, что написали. Жаль! Может быть, Вам стоит пере­читать свою книгу еще раз?..»

— Травля кончилась судом?

— Да, но я горжусь этим судеб­ным процессом. Ведь нас, пятерых, признали виновными в антивоенной деятельности. Разве это не основа­ние для гордости? Одного из нас оп­равдали, и он — трудно представить — плакал от обиды и злости на суд присяжных, посчитавший его недос­таточно активным пацифистом для вынесения приговора.

В конце беседы доктор сказал:

— Если бы вы попросили меня назвать три главных события, опре­ деливших мою жизнь, я сказал бы:

1. Олимпийские игры в Париже.

2. Выход книги «Ребенок и уход за ним».

3. Суд за антивоенную деятель­ность. Да, именно в таком порядке. Ок­ружающих я больше интересую как детский врач, а для меня, Бенджами­на Спока, я сперва олимпийский чем­пион, а потом уже «бэби-доктор».

Таким был доктор Спок. Он ушел, великая его книга осталась. С ее помощью идет и будет идти воспита­ние нового, свободного и счастливого человека. Идет порой успешно, по­рой не очень.

Но ведь и библейские заповеди выполняем мы еще далеко не всегда так, как задумывалось…

Станислав Шенкман