О неосознаваемой стороне человеческой психики люди догадывались давно. Уже Сократ полагал, что в тайниках психики любого безграмотного мальчишки-нищего таятся решения сложнейших задач в любой области человеческой деятельности. О том, что на человека воздействуют неосознаваемые им установки, писал и немецкий психолог Л. Ланге. Однако стройную теорию неосознаваемого и пути его познания впервые научно обосновал Зигмунд Фрейд. Биографы Фрейда полагают, что стремление понять внутренние побуждения, движущие человеком, возникло у него в результате сильнейшего потрясения в детстве. Он, как и любой мальчик, считал своего отца могучим и всесильным, но однажды какой-то прохожий сбил у этого могучего человека с головы шапку и погнал его по мостовой, как скот, пиная на ходу.
Всю оставшуюся жизнь Фрейд был недоверчив, угрюм и одинок. Он достиг всемирной известности, имел восторженных почитателей, но еще больше недоброжелателей, завистников и врагов. К разработке теории неосознаваемого он приступил достаточно поздно, в возрасте 39 лет, когда работал над исследованием причин истерии.
Один случай поразил Фрейда. У девушки был паралич руки. В гипнотическом состоянии она вспомнила, что этой рукой придерживала голову умирающего отца, а думала в тот момент совсем о другом — о том, как весело в это же время развлекались ее подруги. Отец умер, и девушка начала мучиться угрызениями совести. Есть старое как мир заклятие: «Пусть отсохнет моя рука, если…» И у бедняжки «отсохла» рука…
Тогда Фрейд впервые задумался над тем, что существуют неосознаваемые переживания, что параллельно работе сознания в человеке идет некая подспудная психическая работа. Он пришел к выводу, что у человека есть неосознаваемые мотивы, побуждения, установки, под воздействием которых он совершает поступки, смысла которых порой сам не понимает. Фрейд ввел и первые термины, касающиеся проблем неосознаваемого: «катарсис» — очищение, в частности от постыдных поступков и даже мыслей, как было в случае с девушкой; «конверсия» — фиксирование переживания, проявляющееся как нарушение функции какого-либо телесного органа (в данном случае — паралич руки); «отреагирование» — исцеление девушки, осознавшей причины своей болезни и пережившей их снова.
Фрейд занялся изучением неосознаваемого, когда был уже высокообразованным человеком. Он блестяще знал литературу, искусство, историю, этнографию, биологию, астрономию, медицину, философию, психологию, владел многими языками. Только ему могло прийти в голову подвергнуть анализу такие присущие человеку черты, как остроумие, чувство юмора. Остроты — это контрастное мышление, ассоциативное и неожиданное, поражающее своей необычностью и точностью наблюдения. Острота — это всегда озарение, только тогда она потрясает.
Врач говорит мужу о его больной жене: «Она мне не нравится», имея в виду состояние ее здоровья. Муж, не задумываясь, стремительно отвечает: «Мне тоже — и давно». Все посмеялись, а Фрейд тут же отметил прорыв давнего недовольства, закрепившегося в неосознаваемом и случайно вырвавшегося наружу.
От изучения природы острот Фрейд шагнул к открытию еще одного «окошка» в неосознаваемое — толкованию сновидений. Их толковали тысячелетиями, но только Фрейд подошел к ним именно как к окну в неосознаваемое. По Фрейду, сны предупреждают об опасности, ободряют, облегчают бремя жизни. Раб видит себя во сне свободным, а слабый — могущественным. Во сне видят желаемое. Сны приходят из неосознаваемого, поэтому они важны и требуют внимания. Неосознаваемое схватывает то, что увидено мельком и не осознано, в нем фиксируется услышанное мимоходом, то, во что не вслушивались. Иными словами, неосознаваемо фиксируется буквально все увиденное и услышанное, причем Фрейд отметил абсолютную память неосознаваемого.
Однажды Фрейду рассказали такую историю. Спящий человек, услышав во сне крик: «Горим!», моментально вскочил. Несмотря на то, что все это длилось одно мгновение, он успел увидеть длинный сон о пожаре. Многие просто удивились бы этому обстоятельству или не придали ему значения, а Фрейд сделал вывод, ныне подтвержденный учеными: сновидения, как и работа неосознаваемого, мгновенны. Люди поражаются: жизнь человека полна серьезных проблем, а снятся пустяки. Фрейд указал: эти «пустяки» — главная проблема для данного человека, и сновидения нужно учиться толковать.
В сновидениях люди часто талантливы, а когда бодрствуют — заурядны. И это потому, что днем человек «зацензурен» сознанием, не верит в свою талантливость. Это, кстати, одна из трагедий обычного человека. Он обычен, потому что сам внушил себе это, а неосознаваемое талантливо всегда.
Фрейд любил толковать сновидения. Например, человек видит во сне желтого льва. Почему льва и почему желтого? Оказывается, что в детстве у него была такая игрушка. Толкование: человеку плохо, и он хочет вернуться в детство. Или человеку снится, что он идет медленно, трудно, ему никак не дойти до цели, его все обгоняют. И, по Фрейду, следует думать о начинающейся болезни ног.
Фрейд подметил, что неосознаваемое, имея свои, только ему до поры до времени известные мотивы и установки, активно сопротивляется мотивам и установкам сознания. Он полагал, что в действиях человека не бывает ничего случайного, и если нам кажется, что
Если некто, пронося блюдо мимо другого человека, нечаянно опрокинул содержимое ему на костюм, вполне вероятно, что этот человек неосознаваемо неприятен несущему блюдо. Точно так же нечаянно роняют дорогую вазу в квартире, раздражающей своим богатством. Если человек, подойдя к чужой двери, автоматически достает свои ключи, значит, ему приятны хозяева. Забыл адрес — значит, не хочется туда идти. Пригласил людей в ресторан, но забыл деньги — не хотел туда идти вообще. Забыл билет на самолет — не нужно лететь в этот город.
Фрейд приводит такой пример: если ребенок постоянно раздражает, то окружающие вдруг перестают замечать, что он слишком близко подошел к кипящей кастрюле. У любящих родителей дети не выпадают из окон. Могут возмущенно возразить: «Мы были на кухне!» Фрейд бы ответил: «Ребенка, способного выползти на подоконник, не оставляют без присмотра ни на минуту, даже если речь идет о добывании хлеба насущного». И поэтому Фрейд обращает наше внимание на «оплошности», «ошибочные действия», возможности «ослышаться» (когда не слышат того, чего не хотят слышать), пишет о «рассеянности», «невнимательности», «нечаянности» как о мотивах неосознаваемого, поддающихся раскрытию, разгадке, толкованию.
Человек должен уехать утренним поездом. Если он хочет этого, он проснется и без будильника, если не хочет — не поможет и его отчаянный треск. Загнанный массой дел, утомленный спешкой, человек забывает дома часы, потому что они напоминают ему о терроре сроков. Человек не хочет читать лекцию перед пугающей его аудиторией, он торопится, но тем не менее безбожно опаздывает, так как в последний момент садится не в тот транспорт. Человек не может запомнить номер телефона и записывает его на бумажке. Он теряет эту бумажку сразу же, значив, тот, кто дал ему этот номер, человеку неприятен. Его ждут на одной станции метро, а он выходит на другой. Стало быть, он неосознаваемо сопротивляется встрече. Вместо ненужной, бумаги, случайно разорвал нужную. Но как раз она-то и не нужна неосознаваемому.
Необходимо, говорит Фрейд, анализировать подобные действия, и если руки «не доходят», к примеру, до ребенка, то, значит, так родители его и любят. Мужчина «горит» на работе, задерживается вечерами и домой возвращается поздно. Он искренне говорит: «Работа такая», но истинно верный ответ: «Отношение к жене и детям такое». Женщина часто теряет обручальное кольцо, оно почему-то стало легко сниматься с пальца. И это означает, что она разочаровалась в муже. Конечно, можно возразить: «Все это случайности!» Может, быть, но нужно анализировать такие случайности, чтобы понять истину, подсказываемую неосознаваемым.
Все это важно и если проанализировать проблему с точки зрения здоровья. Если женщину по каким-либо причинам перестал устраивать ее муж, то вскоре она начинает часто болеть. Ее мучают головные боли, боли в сердце, общая слабость. На самом деле, установка неосознаваемого привела к объективным изменениям в организме.
Итак, в человеческой психике выделяют два доминирующих уровня: сознательное и неосознаваемое. Фрейд определяет сознательное как «Я» или сознание. Сознание — это то, что человек способен контролировать, что он произвольно использует, познавая, принимая решения, осознавая в своей творческой деятельности. Он может думать, как изложить свои мысли на бумаге, подбирает слова и образы, переделывает текст по многу раз. Это работа сознания. Однако параллельно в нем идет еще более интенсивная психическая работа, которую он не осознает, а только догадывается, что она идет, поскольку его будоражит нечто, останавливая или направляя, мешая думать или помогая, озаряя вдруг в самом неподходящем месте — метро или автобусе — счастливой догадкой. Это — из области неосознаваемого.
Неосознаваемое может быть антагонистично тому, что происходит в сознании, если его установки противоречат позициям сознания. И тогда человек бесплодно сидит за столом, перо повисает в воздухе, на белом листе появляются скудные, вымученные строчки. Человек велик сознанием, но он талантлив неосознаваемой сферой своей психики. Сознание разрабатывает проблему по горизонтали. Однако прорыв в неведомое происходит по вертикали, и новая идея, как правило, рождается сначала в неосознаваемом.
В ведении неосознаваемого и человеческая интуиция, которая всегда подсказывает: «не иди туда», «уйди отсюда» или «ты на верном пути». Интуитивно человек выбирает лучшую из многих возможностей. Приспособительная функция неосознаваемого направлена на решение самых актуальных для данного человека проблем, связанных в том числе и с реализацией инстинктов. Если у данного индивида доминирующий инстинкт направлен на сохранение потомства, в неосознаваемом главенствуют дети и их заботы, если доминирует инстинкт исследователя, в неосознаваемом — научные и творческие проблемы.
Однако особенно бдительно неосознаваемое по отношению к самосохранению. Оно постоянно контролирует состояние здоровья и через тревогу, внезапно охватывающую человека, сигнализирует о начале заболевания. Будучи направленным на сохранение здоровья человека, неосознаваемое ограничивает его усилия, защищает мозг, органы чувств, мышцы, связки, весь организм от волюнтаризма сознания. Неосознаваемое внедряется в сознание, если человеку грозит опасность. Задумавшись, он идет, не замечая ничего вокруг, и вдруг вскидывает голову, прислушивается или вообще останавливается в шаге от пропасти. Это бдительное неосознаваемое обнаружило опасность и послало сознанию сигнал о нем.
Неосознаваемое обостренно защищает природные инстинкты в человеке. И если сознанием человек подавил эти инстинкты и устремления вопреки неосознаваемому, он будет наказан. Если сознание делает
В неосознаваемом как бы сконцентрирован мощный параллельный канал мышления. И если человек захвачен какой-то творческой проблемой, то он, конечно же, много думает о ней, но все же не двадцать четыре часа в сутки. Он должен есть, пить, отдыхать, заниматься домашними делами, зарабатывать деньги, наконец, то есть заниматься повседневными делами. И его сознание поминутно переключается. Но к его огромному счастью в нем идет непрерывная, непрекращающаяся деятельность по разрешению его творческой проблемы, поскольку именно она для этого человека — самое главное. И это очень важно для понимания соотношения неосознаваемого и сознания. Скажите мне, что более всего интересует данного человека, и я скажу, о чем размышляет денно и нощно его неосознаваемое. Неосознаваемое гениально у всех, но у одного оно занято творчеством, у другого — зарабатыванием куска хлеба, у третьего — тем, как прожить жизнь, ничего не делая. И. П. Павлов писал об одной из своих книг как о плоде двадцатипятилетнего постоянного размышления. Вот в таком случае неосознаваемое особенно щедро и особенно часто происходят озарения.
Фрейд обратил внимание на то, что неосознаваемое установочно. Это необходимо иметь в виду, познавая свое неосознаваемое. Установки приобретаются с рождения, и чем раньше мы начнем с ними работать, тем лучше. Установки могут быть настолько сильными, что вступают в противоречие с инстинктами, темпераментом, жизненными принципами человека. В таком случае он обречен на глубочайший внутренний конфликт.
С раннего детства в нашем неосознаваемом запечатлевается все, что нам внушили родители или другие значимые люди, все, что потрясло воображение, наши оценки себя, других, общества. Можно даже сказать, что мы абсолютно ко всему подходим предвзято. Но есть болезненно «установочные» люди. И если человек говорит: «Я привык ненавидеть толстых с детства», его переубедить сложно.
Если у ребенка под влиянием родителей, друзей или школы сложилась установка «Я — плохой, некрасивый, слабый, никчемный», то можно предположить, что его будущая жизнь вряд ли будет удачной. Пройдут годы, человек с заниженной самооценкой скорее всего не добьется серьезных успехов, но если даже и добьется, то из глубины его подсознания будет по-прежнему звучать: «Я — никчемный». У людей с заниженной4 самооценкой ущемлены, подавлены многие чувства и инстинкты. Такой человек недоверчив, подозрителен, мнителен. И это часто приводит к неврозу, являющемуся причиной ранних болезней.
Число установок бесчисленно. Жизнь порождает их каждодневно. Плохо только, если они антагонистичны. Человек с противоречивыми установками обречен на вечные страдания. Эти страдания не только в душе, но и в сердце, и в печени, и в почках—везде. Раздираемому конфликтами трудно стать долгожителем. Внутренние конфликты следует выявлять и разрешать.
Одно из центральных мест в самоанализе занимает вопрос, на который следует честно ответить самому себе: какова моя истинная самооценка? — и сделать все возможное, чтобы повысить ее, если она занижена. Самосовершенствование необходимо, чтобы максимально развить свои психофизические данные и обрести уверенность в себе. Безнадежно обделенных людей нет, заметил великий Фрейд, ибо «если бог закрыл дверь, он открыл форточку!»
Сергей Габузов