Психологическая броня

Не так давно я ехал в дальнюю командировку. Единственным моим попутчиком в купе полупустого вагона оказался высокий подтянутый пожи­лой мужчина. Мы познакомились, раз­говорились. Обстановка в поезде всегда располагает к беседе, а к моему соседу очень подходили слова Турге­нева: «Приятен старик, когда он при­ветлив и серьезен». Именно такое впе­чатление и произвел он на меня сразу, хотя назвать его вслух стариком я бы не решился. «Возможно, ему за семь­десят, — подумал я, — но выглядит хорошо и держится с достоинством».

С определением возраста я крупно промахнулся. «Мне восемьдесят с гаком», — сказал с улыбкой мой сосед. Я не стал уточнять, каков этот «гак», но не смог удержаться от удивления: «Как это вам удалось так сохранить­ся?» Я имел в виду не только внешний вид. От него исходило какое-то вну­треннее спокойствие, уверенность в сочетании с доброжелательностью.

Меня вначале озадачило видимое отсутствие у него интереса к моим рез­ким высказываниям о войне в Чечне, об экономическом положении. Я заки­пал, а он оставался сдержанным.

После того как я излил на него все, что у меня накипело на душе, он попро­сил меня успокоиться, подумать и ответить на вопрос: как в его положе­нии пенсионера можно реально повли­ять на экономику, на войну в Чечне, на судьбу обездоленных людей и т. д.

Я стал говорить что-то про митинги, пикеты, голодовки и забастовки, про какие-то акции протеста и петиции… Но вскоре сам почувствовал, что выдыхаюсь. Мои слова звучали неубе­дительно, ведь ни он, ни я ничего прак­тически сделать не можем, кроме демонстрации бессильного ожесточе­ния и недовольства.

Ничего не мог я посоветовать дель­ного моему соседу. И теперь уже я у него спрашивал: «Так что же делать?»

Он сочувственно улыбнулся и ска­зал: «Вооружиться психологической броней. Если бы у меня ее не было, думаю, я давно бы был на том свете. А ведь я уже более двадцати лет на пен­сии, но, как видите, энергичен, не поте­рял интереса к жизни и веры в людей. Сейчас возвращаюсь с традиционной встречи выпускников нашей школы. Моих одноклассников осталось совсем немного, и все они так больны и беспо­мощны, что даже не смогли прийти на традиционный сбор. Так я их навещал у них дома».

Вот что он рассказал мне про свою психологическую броню: «Я ограждаю свой мозг от информации, вызыва­ющей бесполезные переживания. Пси­хологическая броня должна ограждать меня, как скафандром, от ненужной, вредной информации и в то же время оставаться проницаемой для нужной, полезной информации, пусть и не всегда несущей положительные эмо­ции. Это не башня из слоновой кости и не розовые очки, а разумный, трезвый подход к жизни. Зачем мне откли­каться на чужую злобу, ненависть, зависть?

Зачем допускать в свое сознание чуждые мне неправедные поступки? Я часто вспоминаю слова моей бабушки: „Отринь неправедное! Пестуй себя самого!“ И вот я продолжаю пестовать себя до сих пор.

Практически в каждом случае я определяю для себя, отчего возникла та или другая неприятность. Если она естественна,   рождена   природой   и касается самого меня: болезнь моя или близких, несчастный случай, неудачи в делах — я принимаю ее как независя­щее от меня, от моих усилий уже свер­шившееся событие.  Не рву на себе волосы, не проклинаю жизнь, не ищу виновных — этим горю не поможешь. Есть боль и горе, которым противосто­ять бесполезно, с которыми нужно сми­риться. Принять в себя, перестрадать, собрав все свои силы, перетерпеть. Преодолев неизбежное или неотврати­мое горе, я выхожу из кризиса способ­ным к продолжению жизни. Здесь пси­хологическая броня мне не нужна — мой мозг, душа, чувства открыты для переживания.

Если же чья-то чужая злоба, чья-то неправедная жизнь ищет у меня сострадания, взывает к бесполезным, неоправданным и даже вредным пере­живаниям, то я ставлю перед ними пси­хологическую броню и не допускаю этой отравы к своему мозгу, к своей душе, своим чувствам. На страже всегда стоит мой разум. Я не выступаю в роли судьи, но и не болею болезнями чуждых мне людей. Предательство, обман, злоба, зависть — все эти болезни рождаются неправедными людьми. Они их порождают, пусть сами из-за них и переживают. Я не даю про­биться им через мою психологическую броню.

Я постоянно повторяю про себя: «Господи, дай мне терпение вынести то, что я должен вынести и не могу изменить, дай мне силы изменить то, что я должен изменить, и дай мне ум, чтобы не спутать первое со вторым». В разумном подходе и состоит отличие психологической брони от эгоизма.

С большой осторожностью я выби­раю книги, телевизионные программы, радиопередачи. Фильтрую, отбрасы­ваю убийства, насилие, ужасы, безыс­ходные трагедии.

Гёте в своем дневнике признавался о собственной книге «Страдания моло­дого Вертера»: «Эта книга буквально начинена взрывчаткой. Мне от нее ста­новится жутко, и я боюсь снова впасть в то патологическое психическое состояние, из которого книга возникла, когда я ее писал». Я стараюсь избегать такого воздействия искусства, разде­ляя наблюдение одного из шекспиров­ских героев:

Не пой!

Печальных песен звуки

Больной души не исцелят,

Они удвоят только муки

И раны сердца растравят.

Окружающая жизнь часто застав­ляет меня защищаться психологичес­кой броней от «печальных песен зву­ков».

Беседа с соседом по купе не прошла бесследно для меня. Прежде всего я понял, что надо расставаться со старыми привычками читать газеты от корки до корки и смотреть без раз­бора все новости, политические пере­бранки и диспуты по телевизору. Ко­нечно, психологическая броня не пана­цея от всех информационных стрессов в нашем современном мире, но реаль­ным свидетельством ее пользы был мой безымянный попутчик.

Денис Кучеров