О Луи Корнаро до потомков дошли следующие сведения:
«Луи Корнаро при помощи воздержной жизни исправил ущербы, нанесенные его организму предшествующей неумеренною жизнью, и в старости пользовался замечательно хорошим здоровьем. Перешагнувши уже за восьмой десяток, он написал несколько статей о том, как при помощи воздержной жизни можно восстановить здоровье, и высказал уверенность в том, что проживет долго и умрет легко. Он не ошибся в своих надеждах, так как прожил несколько более ста лет и умер мирно и спокойно…
Этот мудрый человек был того мнения, что ограничение количества пищи имеет гораздо большее значение, чем даже выбор диеты.»
1538 г.
Как признано всеми, привычка К делается со временем второю натурою. При этом она нередко приобретает власть даже над рассудком. Например, порядочные люди, если они вращаются в компании людей дурных, тах привыкают ко всему тому, что им приходится при этом наблюдать, что очень часто и сами впадают в порочную жизнь. Хорошо понимая все это и вполне сознавая весь тот громадный вред, который причиняется людям неумеренным в пище и питье, я счел нелишним изложить свои многолетние наблюдения относительно этой столь распространенной и пагубной привычки.
В разговоре всякий согласится с вами, что невоздержность есть порок, а воздержность — добродетель, но в душе большинство людей смотрит на первую, как на какую-то доблесть, а ко второй относится с пренебрежением; распространенность же такого взгляда приводит к тому, что человек к сорока или пятидесяти годам оказывается обремененным многочисленными и мучительными недугами, которые делают его дряхлым и совершенно бесполезным членом общества. Между тем, если бы такой человек вел умеренную и воздержную жизнь, он, по всей вероятности, сохранил бы здоровье и бодрость лет до восьмидесяти и даже дольше.
Желая по мере сил содействовать прекращению такого ненормального положения вещей, я хочу выяснить в. этой маленькой статейке последствия невоздержной жизни и изложить вернейший способ сохранения здоровья. К этому побудили меня еще и просьбы моих юных друзей, которые, видя, что я остаюсь совершенно здоров и бодр, хотя перешагнул уже за восьмой десяток, просили меня изложить печатно, каким путем я этого достиг. Надо заметить, что стремление к долговечности я нахожу вполне естественным. Мало того, по моему мнению, в преклонном возрасте, когда страсти в человеке затихают, мудрость и другие добродетели могут проявляться наиболее свободно.
Над вопросом о воздержной и умеренной жизни меня заставило задуматься состояние моего собственного здоровья. Между тридцать пятым и сороковым годом жизни я оказался в самом ужасном положении: здоровье мое, и так никогда не отличавшееся прочностью, окончательно было расстроено излишествами в пище и питье. Я нажил себе хроническую болезнь желудка, подагру и еще несколько болезней, которые до того мучили меня, что по временам я смотрел на смерть как на единственное избавление от всех этих страданий. Я перепробовал всевозможные лекарства, но они не принесли мне никакой пользы. Наконец доктора сообщили мне, что остается лишь одно средство для поправления моего здоровья, но оно может принести пользу в том только случае, если я решусь неуклонно держаться его. Средство это воздержная и регулярная жизнь. При этом доктора добавили, что если я не последую их совету немедленно, то через несколько месяцев и вто средство окажется для меня бесполезным, и тогда мне не останется ничего другого, как готовиться к смерти.
Эти доводы произвели на меня сильное впечатление. Как ни мучили меня болезни, однако близость смерти устрашила еще больше. Узнав при этом, что регулярный образ жизни может избавить меня и от болезней, и от близкой смерти, я тотчас же решил последовать данному мне совету. На мой вопрос доктора пояснили мне, что отныне я должен употреблять лишь такую пищу, которая обыкновенно прописывается больным, да и ту в умеренном количестве. Сказать по правде, они давали этот совет и раньше, но только у меня не хватало терпения подчиняться такому ограничению, и я ел и пил все, что мне нравилось. Но теперь я твердо решился следовать голосу рассудка и не потакать своим прихотям. Прошло несколько дней, и я стал подмечать, что новый образ жизни начинает приходиться мне по вкусу. Продолжая строго держаться его, я еще до истечения года (некоторые, может быть, не поверят этому) совершенно избавился от всех своих болезней.
Такое поразительное действие воздержной жизни заставило меня серьезно задуматься. Мне пришла в голову мысль, что если это средство было способно прекратить такие тяжелые болезни, как мои, то оно, конечно, будет в состоянии сохранить мое здоровье и укрепить мой слабый организм. Придя к такому заключению, я прилежно занялся определением того, какая пища наиболее пригодна для меня.
Прежде всего я пожелал выяснить, можно ли при выборе пищи руководствоваться вкусом. Оказалось, что нельзя, так как нашлось много различных вещей, вкус которых мне очень нравился, но которые, однако, совершенно не переносились моим желудком. Твердо ограничивши выбор своей пищи лишь теми вещами, которые, согласно моим опытам, оказались для меня пригодными, я решился в то же время ограничить и количество пищи, потребляя ее лишь столько, сколько мой желудок мог переваривать совершенно свободно. С этих пор я никогда уже не наедался до ощущения тяжести в желудке и всегда вставал из-за стола с легким аппетитом. Благодаря этому я сделался замечательно здоров и избавился от всех своих болезней, казавшихся совершенно неизлечимыми.
Правда, кроме соблюдения двух упомянутых правил (относительно выбора пищи и ограничения ее количества) я избегал слишком сильного жара и холода, чрезмерной усталости, долгого пребывания в дурном воздухе и нарушения обычного отдыха. Я старался также, насколько это было в моих силах, подавлять в себе гнев и раздражительность, которые имеют громадное влияние на наш организм. Хотя это мне и не вполне удавалось, однако я подметил при этом тот факт, что страсти далеко не так сильно порабощают человека, ведущего воздержную жизнь. Знаменитый медик Гален сказал, что в течение всего того времени, когда он соблюдал упомянутые мною правила диеты, он так мало страдал от влияния этих страстей, что в худшем случае дело ограничивалось беспокойством в течение одного дня. То же самое могу сказать и я про себя. Я часто подвергался неблагоприятным атмосферным влияниям без всяких дурных последствий для здоровья, не раз на мою долю выпадали крупные неприятности, которые причиняли мне лишь небольшой вред, тогда как на членах моего семейства, ведших совершенно другой образ жизни, они отзывались очень тяжело.
По моему мнению, воздержная жизнь значительно облегчает также выздоровление после различных повреждений. На семидесятом году со мной был такой случай: карета, в которой я ехал, опрокинулась на полном ходу и протащилась в таком положении значительное расстояние, прежде чем лошадей смогли остановить. Я был вынут из кареты в ужасном виде: и голова, и все мое тело были страшно избиты, а одна рука и одна нога вывихнуты. Когда доктора увидали меня в таком положении, то они заявили моим родным, что я проживу не больше нескольких дней, но на всякий случай желали применить кровопускание и некоторые внутренние средства для предотвращения воспаления и лихорадки. Но я отклонил все эти средства, зная, что вследствие воздержной жизни моя кровь находится в надлежащем порядке. Я попросил лишь вправить мне руку и ногу и позволил растереть себя какою-то мазью, которая, по словам докторов, была очень полезна в таких случаях. Несмотря на отклонение мною средств, предложенных докторами, пророчество последних не сбылось, и я совершенно оправился, так что от всех этих повреждений не осталось ни малейших последствий. Доктора готовы были смотреть на мое выздоровление как на какое-то чудо. Все это показывает, насколько организм бывает выносливее и крепче при воздержной жизни.
Этот мой вывод был подкреплен еще и следующим опытом. Четыре года тому назад друзья и родственники стали упрашивать, чтобы я увеличил количество пищи, указывая на то, что для человека в таком преклонном возрасте слишком мало то количество, какое я потребляю. На это я возражал, что установленное мною количество пищи поддерживало мое здоровье и бодрость в течение многих лет и что, по моему мнению, в преклонном возрасте, когда желудок делается слабее, надо скорее уменьшать количество пищи, чем увеличивать. Но мои доводы не прекратили упрашиваний, а потому я, не желая огорчать родственников, согласился сделать некоторую уступку в этом направлении. До сих пор я потреблял пищи всякого рода — хлеба, мяса, яичного желтка, рыбы и проч. —12 унций (330 г) в день, а вина выпивал 14 унций (387 г); теперь же я согласился увеличить как количество пищи, так И количество вина на 2 унции (56,7 г) в день. Эта перемена произвела на меня такое действие, что через 8 дней я, до того времени совершенно бодрый и веселый, сделался раздражителен и угрюм; через 12 дней у меня появилась сильная боль в боку и затем началась лихорадка, продолжавшаяся 35 дней без перерыва. Все считали меня уже обреченным на смерть, но я и тут оправился, сокративши количество пищи до прежнего размера.
Воздержность, несомненно, представляет собою самый надежный фундамент здоровой и долгой жизни, в то же время она является и наилучшим лекарством, с чем согласится, конечно, всякий, кто вдумается в этот вопрос. Потому-то доктор при посещении больного прежде всего предписывает регулярную жизнь и воздержание от всяких излишеств. Теперь если бы пациент по-мере выздоровления продолжал вести такую же регулярную жизнь, какую он вел во время болезни, то он не заболел бы опять: если весьма небольшого, количества пищи бывает достаточно для восстановления здоровья, то для поддержания его нужно лишь немного увеличить это количество, и тогда человеку не понадобится ни врачей, ни лекарств.
Что касается определения пригодности различных кушаний и напитков, то каждый может сделать это для себя сам, С помощью ряда опытов. Опыты Эти необходимы, так как люди сильно разнятся друг от друга в этом отношении. Я, например, открыл, что-старое вино непригодно для меня и что я могу выносить лишь молодое вино, тогда как другие хорошо переносят старое вино, а на иных и всякое вино действует плохо. Я открыл также, что многие вещи, безвредные для других, совершенно непригодны для меня. Все это каждый человек должен выяснить для себя сам, потому что доктор не имеет физической возможности уделять каждому пациенту столько времени, сколько понадобится для таких наблюдений.
Итак, по моему мнению, лучшим руководителем для человека в деле сохранения здоровья является он сам, а лучшим лекарством — воздержная жизнь. Я отнюдь не думаю отрицать необходимость медицинской помощи при заболеваниях, а хочу указать, что регулярная, воздержная жизнь может предотвратить эти заболевания.
На раздающиеся иногда замечания, что человек не может постоянно вести регулярную жизнь, я отвечу указанием на знаменитого медика Галена, который вел такую жизнь и считал ее лучшим лекарством от болезней, затем я могу указать на Платона, Цицерона и многих других великих людей. Итак, воздержная жизнь вполне возможна, и для перехода к ней нужно лишь одно доброе желание.
Для того чтобы воздержность принесла пользу, человек должен соблюдать неуклонно, отнюдь не позволяя себе по временам излишеств. Что касается количества пищи, то я вовсе не советую читателям следовать моему примеру и потреблять лишь 12 унций (330 г) в сутки. В этом отношении не может, быть однообразной нормы для всех, каждый человек должен сам для себя выяснить этот пункт. Общее правило здесь таково: желудок никогда не должен чувствовать обременения и всегда должен получать лишь такое количество пищи, какое он может переваривать совершенно свободно.
Человек, который хорошо переносит всякую пищу, может есть все и не должен лишь есть много; тот же, кто обладает слабым желудком, должен кроме количества принимать во внимание и качество, употребляя лишь такую пищу, которая будет найдена им вполне'пригодной для его желудка.
Пусть никто не полагается на свое крепкое здоровье и не пренебрегает приведенными советами: многолетние наблюдения показали мне, что человек, обладающий слабым организмом, но ведущий воздержную жизнь, имеет гораздо больше шансов на долговечие, чем человек крепкий, но предающийся излишествам.
Некоторые утверждают, что слишком продолжительная жизнь не особенно большое благо и что существование человека, перешагнувшего за седьмой десяток, в сущности, нельзя даже назвать жизнью. Для опровержения этого мнения я опишу, какую жизнь я сам веду.
Несмотря на то что мне уже 83 года, окружающие удивляются, видя меня таким здоровым и бодрым. Я сажусь верхом на лошадь без посторонней помощи; я не только могу всходить по лестнице, но и совершенно свободно взбираюсь на холмы; Настроение мое постоянно спокойно, я бодр и даже весел, словно радость и мир навеки поселились в моей груди. Весь день я занят, и мне никогда не бывает скучно. Я езжу верхом, что доставляет мне большое удовольствие, беседую с умными людьми, читаю хорошие книги и кое-что пишу, стараясь по мере сил быть полезным другим людям. К моему дому, находящемуся в Падуе, примыкает сад, где я всегда нахожу для себя какую-нибудь интересную работу. Я пользуюсь компанией моих одиннадцати внучат, детей моей дочери, старшему из которых 18 лет. С маленькими я играю, а с большими беседую. По временам мы занимаемся музыкой или поем, причем пою и я, так как мой голос теперь гораздо чище и звучнее, чем он был в среднем возрасте. Эти занятия и развлечения доставляют мне тем большее удовольствие, что ни одно из моих чувств нисколько не притупилось от старости. Я с интересом слежу за многим происходящим вокруг меня, принимая кое-в чем участие и сам. Таким образом весь мой день заполняется интересным содержанием. По окончании дня я засыпаю спокойным, крепким сном, причем у меня никогда не бывает кошмаров. И вот всем этим я могу пользоваться в 83 года исключительно благодаря воздержной жизни. Пусть не думают, что сама эта воздержность постоянно дает себя чувствовать как какое-то бремя. Далеко нет. Лишь в самом начале мне пришлось сделать над собой некоторое усилие, а затем, когда мой язык мало-помалу отвык от острых и пряных кушаний, та простая пища, которою я ограничился, стала доставлять мне несравненно большее удовольствие, чем прежние самые изысканные блюда.
Из вышеизложенного видно, что та жизнь, которую я веду, не только не мрачна, но, напротив, очень приятна.
1541 г.
Человек со слабым организмом может свободно дожить до глубокой старости в полном здоровье, если будет вести регулярную и воздержную жизнь, в чем я убедился на собственном опыте. Здоровье мое было настолько плохо и организм настолько слаб, что я не рассчитывал прожить больше сорока лет, между тем я чувствую себя в настоящее время вполне бодрым и здоровым, хотя мне исполнилось уже 86 лет. Таким образом, я прожил уже на 46 лет больше, чем предполагал. Все мои чувства свежи, сохранились мои зубы, мой голос и моя память; но что ещё замечательнее, мой ум яснее теперь, чем
Многие люди пьют и едят очень неумеренно и утверждают, что это им нисколько не вредит; но пройдет несколько лет, и эти люди убедятся, что их мнение было совершенно ошибочно. Существует немало других лиц, которые говорят, что они должны пить и есть много для поддержания естественной теплоты тела, которая с годами постепенно понижается. Эти люди полагают, что через убавление количества пищи они сократили бы свою жизнь. Такого мнения придерживаются тысячи людей, которые совершенно упускают из виду то обстоятельство, что желудок старого человека не может переваривать большие количества пищи и что излишек пищи причиняет лишь вред.
Некоторые стремятся ослабить действие невоздержной жизни непродолжительными периодами воздержания, но все эти старания совершенно напрасны, так как в несколько дней нельзя исправить того ущерба, который наносился здоровью в течение месяцев. Иные сознают, что их желудок сделался слабее и решаются умерить себя, но делают это крайне неумело. Они едят лишь один раз в сутки, но наедаются плотно, совершенно упуская из виду, что при таком режиме желудок все-таки отягощается и пищеварение нарушается. С годами человек должен уменьшать не только суточное количество пищи, но и прием пищи за один раз, то есть должен есть чаще, но понемногу. Я, например, привык есть 2 раза в день, теперь же, когда я стал гораздо старее, я нашел, что лучше убавить суточное количество пищи и разделить его на 4 раза. Благодаря этому я постоянно свеж и после еды не только не впадаю в сонливое состояние, как это бывает с большинством людей, но, напротив, ощущаю особенную бодрость и без всякого вреда для себя могу садиться за письменный стол тотчас же после еды.
Пища моя такова: хлеб, яйца (желток), суп, мясо козлят и ягнят, птица всех родов и рыба. Если средства не позволяют человеку пользоваться перечисленными родами пищи, то он может питаться пеклеванным хлебом (который гораздо питательнее белого), супом, яйцами, молоком и овощами. При этом каждый должен помнить, что излишнее количество пищи вредит гораздо сильнее, чем даже не совсем подходящее качество.
1550 г.
Удовольствие, которое яиспытываю, принося пользу другим, заставляет меня снова взяться за перо и познакомить тех, кто не знает меня лично, с результатами, достигнутыми мною с помощью регулярной жизни. В настоящее время мне исполнилось уже 95 лет, а я все еще, благодаря Богу, совершенно бодр и здоров. Обыкновенно редко приходится видеть человека, который перешагнул бы за 70 лет и в то же время сохранил бы здоровье, бодрость и душевную ясность.
Некоторые люди, являясь на свет с богатырскою организацией), к старости оказываются обремененными многочисленными недугами и далеко не доживают до такого возраста, до какого дожил я. Объясняется это тем, что они слишком надеютоя на прочность своего организма и продолжают до старости вести такую же невоздержную жизнь, какую вели в юности. Иные к старости даже увеличивают количество пищи, надеясь покрыть этим те ущербы, которые наносятся организму временем; но такая надежда совершенно ошибочна. Если бы увеличение количества пищи приносило пользу, то большинство людей жило бы до глубокой старости и пользовалось бы полным здоровьем. Между тем нам приходится наблюдать совершенно обратное. Другие, хотя и понимают весь вред невоздержной жизни, не имеют, однако, силы воли для перемены образа жизни. А если бы эти люди выработали у себя в надлежащее время привычку к воздержности, то они не дряхлели бы к старости, но продолжали бы, подобно мне, сохранять здоровье и бодрость и могли бы жить до ста или ста двадцати лет. О примерах такого долговечия нам приходится иногда читать, причем всегда оказывается, что такие люди вели трезвую и воздержную жизнь. Сам я, ввиду природной слабости моего организма, не рассчитываю прожить дольше ста лет, но этот возраст я считаю доступным для каждого человека, ведущего воздержную жизнь, так как подобная жизнь устраняет причины болезней, а вместе с ними и причины преждевременной смерти.
Сомневаться в справедливости этого едва ли можно. Всякий, конечно, согласится, что здоровье обусловливается качеством крови, при воздержной же жизни кровь очищается и улучшается. Хотя смерть в конце концов неизбежна, однако при воздержной жизни она может быть отсрочена на долгое время и будет, по моему мнению, спокойна и безболезненна.
Я не могу выразить, каким благословением оказывается воздержная жизнь! Несмотря на свои 95 лет, я совершенно здоров и бодр, ем с аппетитом, сплю спокойным, крепким сном; все мои чувства в полном порядке; моя память тверда; мое настроение спокойно и хорошо: мое мышление ясно и отчетливо, и мой голос (прежде всего изменяющий человеку в старости) силен и звучен просто на удивление. Как разнится существование при таких условиях от существования большинства стариков, остаток жизни которых наполняется страданиями от различных болезней и постоянным лечением!
Луи Корнаро