Опубликовано в разделе Здоровье, 27.03.2011, 30659 просмотров

Простой способ восстановить здоровье

О Луи Корнаро до потомков до­шли следующие сведения:

«Луи Корнаро при помощи воз­держной жизни исправил ущербы, нанесенные его организму предшествующей неумеренною жизнью, и в старости пользо­вался замечательно хорошим здо­ровьем. Перешагнувши уже за восьмой десяток, он написал не­сколько статей о том, как при помощи воздержной жизни можно восстановить здоровье, и выска­зал уверенность в том, что прожи­вет долго и умрет легко. Он не ошибся в своих надеждах, так как прожил несколько более ста лет и умер мирно и спокойно…

Этот мудрый человек был того мнения, что ограничение количе­ства пищи имеет гораздо большее значение, чем даже выбор диеты.»

1538 г.

Как признано всеми, привычка К делается со временем вто­рою натурою. При этом она нередко приобретает власть даже над рассудком. Напри­мер, порядочные люди, если они вращаются в компании людей дур­ных, тах привыкают ко всему тому, что им приходится при этом наблюдать, что очень часто и сами впадают в порочную жизнь. Хорошо понимая все это и вполне сознавая весь тот гро­мадный вред, который причиняется людям неумеренным в пище и питье, я счел нелишним изложить свои многолет­ние наблюдения относительно этой столь распространенной и пагубной привыч­ки.

В разговоре всякий согласится с вами, что невоздержность есть порок, а воздержность — добродетель, но в душе большинство людей смотрит на первую, как на какую-то доблесть, а ко второй относится с пренебрежением; распространенность же такого взгляда приво­дит к тому, что человек к сорока или пя­тидесяти годам оказывается обреме­ненным многочисленными и мучитель­ными недугами, которые делают его дряхлым и совершенно бесполезным членом общества. Между тем, если бы такой человек вел умеренную и воз­держную жизнь, он, по всей веро­ятности, сохранил бы здоровье и бод­рость лет до восьмидесяти и даже доль­ше.

Желая по мере сил содействовать прекращению такого ненормального по­ложения вещей, я хочу выяснить в. этой маленькой статейке последствия невоз­держной жизни и изложить вернейший способ сохранения здоровья. К этому побудили меня еще и просьбы моих юных друзей, которые, видя, что я остаюсь совершенно здоров и бодр, хотя перешагнул уже за восьмой деся­ток, просили меня изложить печатно, ка­ким путем я этого достиг. Надо заме­тить, что стремление к долговечности я нахожу вполне естественным. Мало того, по моему мнению, в преклонном возрасте, когда страсти в человеке затихают, мудрость и другие доброде­тели могут проявляться наиболее сво­бодно.

Над вопросом о воздержной и уме­ренной жизни меня заставило заду­маться состояние моего собственного здоровья. Между тридцать пятым и со­роковым годом жизни я оказался в са­мом ужасном положении: здоровье мое, и так никогда не отличавшееся прочно­стью, окончательно было расстроено излишествами в пище и питье. Я нажил себе хроническую болезнь желудка, по­дагру и еще несколько болезней, кото­рые до того мучили меня, что по време­нам я смотрел на смерть как на един­ственное избавление от всех этих стра­даний. Я перепробовал всевозможные лекарства, но они не принесли мне ни­какой пользы. Наконец доктора сооб­щили мне, что остается лишь одно сред­ство для поправления моего здоровья, но оно может принести пользу в том только случае, если я решусь неуклонно держаться его. Средство это воздержная и регулярная жизнь. При этом доктора добавили, что если я не последую их совету немедлен­но, то через несколько месяцев и вто средство окажется для меня бесполезным, и тогда мне не останется ничего другого, как готовиться к смер­ти.

Эти доводы произвели на меня силь­ное впечатление. Как ни мучили меня болезни, однако близость смерти устрашила еще больше. Узнав при этом, что регулярный образ жизни может из­бавить меня и от болезней, и от близкой смерти, я тотчас же решил последовать данному мне совету. На мой вопрос до­ктора пояснили мне, что отныне я дол­жен употреблять лишь такую пищу, кото­рая обыкновенно прописывается боль­ным, да и ту в умеренном количестве. Сказать по правде, они давали этот со­вет и раньше, но только у меня не хва­тало терпения подчиняться такому огра­ничению, и я ел и пил все, что мне нра­вилось. Но теперь я твердо решился следовать голосу рассудка и не потакать своим прихотям. Прошло несколько дней, и я стал подмечать, что новый об­раз жизни начинает приходиться мне по вкусу. Продолжая строго держаться его, я еще до истечения года (некоторые, может быть, не поверят этому) совер­шенно избавился от всех своих болез­ней.

Такое поразительное действие воз­держной жизни заставило меня серьезно задуматься. Мне пришла в голову мысль, что если это средство было способно прекратить такие тяжелые болезни, как мои, то оно, конечно, будет в состоянии сохранить мое здо­ровье и укрепить мой слабый орга­низм. Придя к такому заключению, я прилежно занялся определением того, какая пища наиболее пригодна для меня.

Прежде всего я пожелал выяснить, можно ли при выборе пищи руководство­ваться вкусом. Оказалось, что нельзя, так как нашлось много различных ве­щей, вкус которых мне очень нравился, но которые, однако, совершенно не пе­реносились моим желудком. Твердо ог­раничивши выбор своей пищи лишь теми вещами, которые, согласно моим опы­там, оказались для меня пригодными, я решился в то же время ограничить и ко­личество пищи, потребляя ее лишь столько, сколько мой желудок мог пере­варивать совершенно свободно. С этих пор я никогда уже не наедался до ощу­щения тяжести в желудке и всегда вста­вал из-за стола с легким аппетитом. Благодаря этому я сделался замеча­тельно здоров и избавился от всех своих болезней, казавшихся совершенно не­излечимыми.

Правда, кроме соблюдения двух упомянутых правил (относительно   вы­бора пищи и ограничения ее количества) я избегал слишком сильного жара и хо­лода, чрезмерной усталости, долгого пребывания в дурном воздухе и наруше­ния обычного отдыха. Я старался также, насколько это было в моих силах, пода­влять в себе гнев и раздражительность, которые имеют громадное влияние на наш организм. Хотя это мне и не вполне удавалось, однако я подметил при этом тот факт, что страсти далеко не так сильно порабощают человека, ведущего воздержную жизнь. Знаменитый медик Гален сказал, что в течение всего того времени, когда он соблюдал упомянутые мною правила диеты, он так мало стра­дал от влияния этих страстей, что в худ­шем случае дело ограничивалось беспо­койством в течение одного дня. То же самое могу сказать и я про себя. Я часто подвергался неблагоприятным атмосферным    влияниям без всяких дурных последствий  для  здоровья, не раз на мою долю выпадали крупные неприятности, которые причиняли мне лишь небольшой   вред, тогда как на членах моего семейства, ведших совершенно другой образ жизни, они отзывались очень тяжело.

По моему мнению, воздержная жизнь значительно облегчает также выздоров­ление после различных повреждений. На семидесятом  году со  мной  был такой случай: карета, в которой я ехал, опро­кинулась на полном ходу и протащилась в таком положении значительное рассто­яние, прежде чем лошадей смогли оста­новить. Я был вынут из кареты в ужас­ном виде: и голова, и все мое тело были страшно избиты, а одна  рука и одна нога вывихнуты. Когда доктора увидали меня в таком положении, то они заявили моим родным, что я проживу не больше нескольких дней, но на всякий случай желали применить кровопускание и не­которые внутренние средства для предотвращения воспаления и лихо­радки. Но я отклонил все эти средства, зная, что вследствие воздержной жизни моя кровь находится в надлежащем по­рядке. Я попросил лишь вправить мне руку и ногу и позволил растереть себя какою-то мазью, которая, по словам до­кторов, была очень полезна в таких слу­чаях. Несмотря на отклонение мною средств, предложенных докторами, пророчество последних не сбылось, и я совершенно оправился, так что от всех этих повреждений не осталось ни ма­лейших последствий. Доктора готовы были смотреть на мое выздоровление как на какое-то чудо. Все это показы­вает, насколько организм бывает вы­носливее и крепче при воздержной жизни.

Этот мой вывод был подкреплен еще и следующим опытом. Четыре года тому назад друзья и родственники стали уп­рашивать, чтобы я увеличил количество пищи, указывая на то, что для человека в таком преклонном возрасте слишком мало то количество, какое я потребляю. На это я возражал,  что установленное мною   количество пищи поддерживало мое здоровье и бодрость в течение мно­гих лет и что, по моему мнению, в пре­клонном возрасте, когда желудок дела­ется слабее, надо скорее уменьшать ко­личество пищи, чем увеличивать. Но мои доводы не прекратили упрашиваний, а потому я,  не желая огорчать родствен­ников,   согласился   сделать   некоторую уступку в этом направлении. До сих пор я потреблял пищи всякого рода — хлеба, мяса, яичного желтка, рыбы и проч. —12 унций (330 г) в день, а вина выпивал 14 унций (387 г); теперь же я согласился увеличить как количество пищи,   так И количество вина на 2 унции (56,7 г) в день. Эта перемена произвела на меня такое действие, что через 8 дней я, до того времени совершенно бодрый и ве­селый, сделался  раздражителен и уг­рюм; через 12 дней у меня появилась сильная боль в боку и затем началась ли­хорадка, продолжавшаяся 35 дней без перерыва. Все считали меня уже обре­ченным на смерть, но я и тут оправился, сокративши количество пищи до преж­него размера.

Воздержность, несомненно, пред­ставляет собою самый надежный фун­дамент здоровой и долгой жизни, в то же время она является и наилучшим ле­карством, с чем согласится, конечно, всякий, кто вдумается в этот вопрос. Потому-то доктор при посещении боль­ного прежде всего предписывает регу­лярную жизнь и воздержание от всяких излишеств. Теперь если бы пациент по-мере выздоровления продолжал вести та­кую же регулярную жизнь, какую он вел во время болезни, то он не заболел бы опять: если весьма небольшого, количе­ства пищи бывает достаточно для вос­становления здоровья, то для под­держания его нужно лишь немного уве­личить это количество, и тогда челове­ку не понадобится ни врачей, ни лекарств.

Что касается определения пригодно­сти различных кушаний и напитков, то каждый может сделать это для себя сам, С помощью ряда опытов. Опыты Эти не­обходимы, так как люди сильно разнятся друг от друга в этом отношении. Я, на­пример, открыл, что-старое вино непри­годно для меня и что я могу выносить лишь молодое вино, тогда как другие хорошо переносят старое вино, а на иных и всякое вино действует плохо. Я открыл также, что многие вещи, безвредные для других, совершенно не­пригодны для меня. Все это каж­дый человек должен выяснить для себя сам, потому что доктор не имеет фи­зической возможности уделять каждо­му пациенту столько времени, сколь­ко понадобится для таких наблюде­ний.

Итак, по моему мнению, лучшим ру­ководителем для человека в деле сохра­нения здоровья является он сам, а луч­шим лекарством — воздержная жизнь. Я отнюдь не думаю отрицать необходи­мость медицинской помощи при заболе­ваниях, а хочу указать, что регулярная, воздержная жизнь может предотвратить эти заболевания.

На раздающиеся иногда замечания, что человек не может постоянно вести регулярную жизнь, я отвечу указанием на знаменитого медика Галена, который вел такую жизнь и считал ее лучшим ле­карством от болезней, затем я могу ука­зать на Платона, Цицерона и многих других великих людей. Итак, воздерж­ная жизнь вполне возможна, и для пере­хода к ней нужно лишь одно доброе же­лание.

Для того чтобы воздержность при­несла пользу, человек должен соблюдать неуклонно, отнюдь не позволяя себе по временам излишеств. Что касается количества пищи, то я вовсе не советую читателям следовать моему примеру и потреблять лишь 12 унций (330 г) в сутки. В этом отношении не может, быть однообразной нормы для всех, каждый человек должен сам для себя выяснить этот пункт. Общее правило здесь та­ково: желудок никогда не должен чув­ствовать обременения и всегда должен получать лишь такое количество пищи, какое он может переваривать совер­шенно свободно.

Человек, который хорошо переносит всякую пищу, может есть все и не дол­жен лишь есть много; тот же, кто обла­дает слабым желудком, должен кроме количества принимать во внимание и ка­чество, употребляя лишь такую пищу, которая будет найдена им вполне'при­годной для его желудка.

Пусть никто не полагается на свое крепкое здоровье и не пренебрегает приведенными советами: многолетние наблюдения показали мне, что человек, обладающий слабым организмом, но ведущий воздержную жизнь, имеет го­раздо больше шансов на долговечие, чем человек крепкий, но предающийся излишествам.

Некоторые утверждают, что слишком продолжительная жизнь не особенно большое благо и что существование человека, перешагнувшего за седьмой десяток, в сущности, нельзя даже на­звать жизнью. Для опровержения этого мнения я опишу, какую жизнь я сам веду.

Несмотря на то что мне уже 83 года, окружающие удивляются, видя меня та­ким здоровым и бодрым. Я сажусь вер­хом на лошадь без посторонней по­мощи; я не только могу всходить по лестнице, но и совершенно свободно взбираюсь на холмы; Настроение мое постоянно спокойно, я бодр и даже ве­сел, словно радость и мир навеки посе­лились в моей груди. Весь день я занят, и мне никогда не бывает скучно. Я езжу верхом, что доставляет мне  большое удовольствие, беседую с умными людьми, читаю хорошие книги и кое-что пишу, стараясь по мере сил быть полез­ным другим людям. К моему дому, нахо­дящемуся в Падуе, примыкает сад, где я всегда нахожу для себя какую-нибудь интересную работу. Я пользуюсь компа­нией моих одиннадцати внучат,  детей моей дочери, старшему из которых 18 лет. С маленькими я играю, а с боль­шими беседую. По временам мы зани­маемся музыкой или поем, причем пою и я,  так как мой  голос теперь гораздо чище и звучнее, чем он был в среднем возрасте. Эти занятия и развлечения доставляют мне тем большее удоволь­ствие, что ни одно из моих чувств нис­колько не притупилось от старости. Я с интересом слежу за многим происходя­щим вокруг меня, принимая кое-в чем участие и сам. Таким образом весь мой день заполняется интересным содержа­нием. По окончании дня я засыпаю спо­койным, крепким сном, причем у меня никогда не бывает кошмаров. И вот всем этим я могу пользоваться в 83 года исключительно благодаря воз­держной жизни. Пусть не думают, что сама эта воздержность постоянно дает себя чувствовать как какое-то бремя. Далеко нет. Лишь в самом начале мне пришлось сделать над собой не­которое усилие, а затем, когда мой язык мало-помалу отвык от острых и пряных кушаний, та простая пища, ко­торою я ограничился, стала достав­лять мне несравненно большее удоволь­ствие, чем прежние самые изысканные блюда.

Из вышеизложенного видно, что та жизнь, которую я веду, не только не мрачна, но, напротив, очень при­ятна.

1541 г.

Человек со слабым организмом может свободно дожить до глубокой старости в пол­ном здоровье, если будет ве­сти регулярную и воздер­жную жизнь, в чем я убедился на собственном опыте. Здоровье мое было настолько плохо и организм настолько слаб, что я не рассчитывал прожить больше сорока лет, между тем я чувствую себя в настоящее время вполне бодрым и здоровым, хотя мне исполнилось уже 86 лет. Таким образом, я прожил уже на 46 лет больше, чем предполагал. Все мои чувства свежи, сохранились мои зубы, мой голос и моя память; но что ещё замечательнее, мой ум яснее теперь, чем когда-либо прежде. И все это достигнуто тем, что я с годами убавляю количество твердой пищи. Убавление это необходимо, так как для человека невозможно жить вечно. В преклонном возрасте организм бывает в состоянии усваивать лишь очень небольшие количества пищи; я личным опытом убедился, что одного яичного желтка и нескольких ложек мо­лока с хлебом вполне достаточно на один прием для человека в моем возра­сте.

Многие люди пьют и едят очень неу­меренно и утверждают, что это им нис­колько не вредит; но пройдет несколько лет, и эти люди убедятся, что их мнение было совершенно ошибочно. Суще­ствует немало других лиц, которые го­ворят, что они должны пить и есть много для поддержания естественной теплоты тела, которая с годами постепенно по­нижается. Эти люди полагают, что через убавление количества пищи они сокра­тили бы свою жизнь. Такого мнения при­держиваются тысячи людей, которые совершенно упускают из виду то обстоя­тельство, что желудок старого человека не может переваривать большие количе­ства пищи и что излишек пищи причи­няет лишь вред.

Некоторые стремятся ослабить дей­ствие невоздержной жизни непродолжи­тельными периодами воздержания, но все эти старания совершенно напрасны, так как в несколько дней нельзя испра­вить того ущерба, который наносился здоровью в течение месяцев. Иные со­знают, что их желудок сделался слабее и решаются умерить себя, но делают это крайне неумело. Они едят лишь один раз в сутки, но наедаются плотно, совершенно упуская из виду, что при таком режиме желудок все-таки отяго­щается и пищеварение нарушается. С годами человек должен уменьшать не только суточное количество пищи, но и прием пищи за один раз, то есть должен есть чаще, но понемногу. Я, например, привык есть 2 раза в день, теперь же, когда я стал гораздо старее, я на­шел, что лучше убавить суточное коли­чество пищи и разделить его на 4 раза. Благодаря этому я постоянно свеж и после еды не только не впа­даю в сонливое состояние, как это бывает с большинством людей, но, на­против, ощущаю особенную бодрость и без всякого вреда для себя могу са­диться за письменный стол тотчас же после еды.

Пища моя такова: хлеб, яйца (желток), суп, мясо козлят и ягнят, птица всех родов и рыба. Если средства не позволяют человеку пользоваться пе­речисленными родами пищи, то он мо­жет питаться пеклеванным хлебом (который гораздо питательнее белого), супом, яйцами, молоком и овощами. При этом каждый должен помнить, что излишнее количество пищи вредит го­раздо сильнее, чем даже не совсем под­ходящее качество.

1550 г.

Удовольствие, которое яиспытываю, принося пользу дру­гим, заставляет меня снова взяться за перо и познако­мить тех, кто не знает меня лично, с результатами, до­стигнутыми мною с помощью регулярной жизни. В настоящее время мне ис­полнилось уже 95 лет, а я все еще, благодаря Богу, совершенно бодр и здоров. Обыкновенно редко приходится видеть человека, который перешагнул бы за 70 лет и в то же время сохранил бы здоровье, бодрость и душевную яс­ность.

Некоторые люди, являясь на свет с богатырскою организацией), к старости оказываются обремененными многочис­ленными недугами и далеко не доживают до такого возраста, до какого дожил я. Объясняется это тем, что они слишком надеютоя на прочность своего орга­низма и продолжают до старости вести такую же невоздержную жизнь, какую вели в юности. Иные к старости даже увеличивают количество пищи, надеясь покрыть этим те ущербы, которые нано­сятся организму временем; но такая на­дежда совершенно ошибочна. Если бы увеличение количества пищи приносило пользу, то большинство людей жило бы до глубокой старости и пользовалось бы полным здоровьем. Между тем нам при­ходится наблюдать совершенно обратное. Другие, хотя и понимают весь вред невоздержной жизни, не имеют, однако, силы воли для перемены образа жизни. А если бы эти люди выработали у себя в надлежащее время привычку к воздер­жности, то они не дряхлели бы к старо­сти, но продолжали бы, подобно мне, сохранять здоровье и бодрость и могли бы жить до ста или ста двадцати лет. О примерах такого долговечия нам прихо­дится иногда читать, причем всегда ока­зывается, что такие люди вели трезвую и воздержную жизнь. Сам я, ввиду при­родной слабости моего организма, не рассчитываю прожить дольше ста лет, но этот возраст я считаю доступным для каждого человека, ведущего воздер­жную жизнь, так как подобная жизнь устраняет причины болезней, а вместе с ними и причины преждевременной смерти.

Сомневаться в справедливости этого едва ли можно. Всякий, конечно, согла­сится, что здоровье обусловливается ка­чеством крови, при воздержной же жизни кровь очищается и улучшается. Хотя смерть в конце концов неизбежна, однако при воздержной жизни она может быть отсрочена на долгое время и бу­дет, по моему мнению, спокойна и без­болезненна.

Я не могу выразить, каким благосло­вением оказывается воздержная жизнь! Несмотря на свои 95 лет, я совершенно здоров и бодр, ем с аппетитом, сплю спокойным, крепким сном; все мои чув­ства в полном порядке; моя память тверда; мое настроение спокойно и хо­рошо: мое мышление ясно и отчетливо, и мой голос (прежде всего изменяю­щий человеку в старости) силен и звучен просто на удивление. Как раз­нится существование при таких усло­виях от существования большинства стариков, остаток жизни которых на­полняется страданиями от различ­ных болезней и постоянным лечени­ем!

Луи Корнаро