Проникая в тайны мозга... каждый может научиться более эффективно использовать свой мозг

Вам наверняка приходилось сталкиваться с подобной ситуацией: вы общаетесь со знакомой, и вдруг вас, что-то настораживает. Может, это упоминание о мероприятии, на которое вас не пригласили, или о сроке сдачи незаконченного годового отчета. Конечно, угрозы для вашей жизни и человечества в целом это не представляет, но все равно неприятно. Не важно, что за новость вам сообщили, важно о, что она вызвала у вас отрицательные эмоции. Даже после того, как разговор переключается на дру­гие темы, у вас в душе остается оса­док. Вы можете забыть, что имен­но вызвало стресс, но по-прежнему ощущаете его и физически, и мо­рально.

Этот феномен объясняется тем, что оперативная обработка разго­вора и его эмоциональная оценка происходят в разных частях мозга. Вербальная информация обрабаты­вается в крошечной области в пе­редней части головного мозга. Эмо­циональный отклик формируется в результате целого ряда реакций, ко­торые ведут к выработке химичес­ких веществ, распространяющихся по всему телу. В частности, в кровь выбрасывается гормон кортизол, отвечающий за реакцию организма на длительный стресс. Эти системы работают с разной скоростью: обра­ботка вербальной информации про­исходит за тысячные доли секун­ды, в то время как на ответ системы идентификации стресса уходят се­кунды или даже минуты. Например, вы подумали о чем-то неприятном и тут же об этом забыли. Однако ваша эмоциональная система срабатыва­ет с опозданием — и кортизол про­должает циркулировать в кровенос­ной системе еще 30 секунд после то­го, как досадное сообщение было удалено из оперативной памяти.

Из этого следует вывод: наш мозг не является единой «думающей ма­шиной». Это сложная система, со­стоящая из множества элементов, каждый из которых отвечает за выполнение определенных функций. Разобравшись в том, как работает ваш мозг, вы сможете многое изме­нить в себе и сделать свою жизнь более интересной и насыщенной.

В последние два года я об­щался со многими веду­щими экспертами, зани­мающимися проблемами человеческого мозга, ис­пытывал на практике разные идеи и приемы, в том числе сканирова­ние мозга и когнитивные тесты, и пришел к выводу, что для того, что­бы научиться более умело исполь­зовать свой мозг, не обязательно иметь ученую степень. Достаточно знать некоторые основополагаю­щие факты.

Особый интерес представляют исследования концентрации вни­мания. В нашем перенасыщенном информацией мире умение сосре­доточиваться трудно переоценить. Однако оказывается, это достаточ­но сложный феномен, который яв­ляется результатом нескольких функ­ций мозга.

Мне рассказал об этом Джон Роденбо, психолог из Северной Каро­лины, разработавший «Комплекс­ный тест на проверку внимания».

— Традиционно людей делят на внимательных и невнимательных, — говорит Роденбо. — Нередко ко мне приводят детей, у которых яко­бы проблемы с вниманием. Но на­чинаешь их тестировать и обнару­живаешь, что в целом ряде областеи они демонстрируют превосход­ные результаты. Я уже начинаю со­мневаться, что такой феномен, как внимательность, вообще существует.

За внимание отвечают разные органы,чувств. Возможно, вы пре­восходно концентрируетесь на ви­зуальных объектах, но легко отвле­каетесь, когда кого-нибудь слушаете.

Поскольку из всех чувств зрение и слух протестировать про­ще всего, именно их наиболее часто ис­пользуют для про­верки внимания. Од­нако помимо этого у нас есть обоняние и осязание, а также си­стема «кинестетики», благодаря кото­рой мы осознаем по­ложение нашего тела в пространстве.

Уровень внима­тельности зависит и от особенностей об­работки информа­ции мозгом. Здесь су­ществует два основных понятия — «концентрация» и «коди­рование».

«Концентрация» — это способ­ность удерживать внимание на одном предмете или задании на протяже­нии длительного времени. Возмож­но, вам ничего не стоит сосредото­чить обонятельное внимание, но при этом ваше зрительное внима­ние легко рассеивается.

Каждую секунду в мозг поступает масса информации из окружающе­го мира. И ключевую роль здесь иг­рает не способность воспринять всю эту информацию, а, напротив, способность исключить большую ее часть. Если бы мы обращали внима­ние на все, что воспринимают наши органы чувств, голова у нас ока­залась бы переполнена ин­формацией.

«Кодирование» — это способность мозга со­хранять информацию в оперативной памяти. Взять хотя бы те­лефонные номера. Для того чтобы за­помнить номер теле­фона, вы должны удерживать слуховое внимание до тех пор, пока не будут произнесены все ци­фры. Затем вы долж­ны где-то сохранить, или закодировать, эти цифры, прежде чем их вытеснит из памяти другая ин­формация.

К сожалению, у кодирования есть строгие границы. Вы можете вспомнить миллион разных вещей — от телефонных номеров и лиц людей до текстов песен, — если они сохранены в вашей долгосрочной памяти. Однако, когда поступает новая информация и вам необходи­мо быстро ее закодировать и на ка­кое-то время удержать в голове, вы не должны превышать лимит в семь элементов.

Не случайно большинство теле­фонных номеров состоит из семи цифр: прежде чем приступить к разработке современной системы набора номеров, телефонные ком­пании обратились к психологам с просьбой определить максималь­ное количество.цифр, которое мо­жет запомнить обычный человек. Для большинства людей не состав­ляет труда запомнить шесть цифр. Когда речь заходит о восьми-девяти, мозг начинает «буксовать». Вы буквально ощущаете, как последние несколько цифр вытесняют первые из буфера памяти.

Я спросил Роденбо, пере­оценил ли он в ходе этих изысканий свою собственную способ­ность фокусировать вни­мание. «Моя жена часто жалуется, что я ее не слушаю, говорит Роден­бо. — Я попытался взглянуть на эту проблему с точки зрения структуры внимания. И вот к какому выводу я пришел: когда жена что-то говорит, я задумываюсь над всеми нюансами ее рассказа, и это заполняет все прост­ранство в моей зоне кодирования».

— Так получается, что вы слушае­те слишком внимательно? — улыба­юсь я.

— Именно.

— И она в это верит?

— Ну, в общем, нет, ей я об этом еще не рассказывал, — смеется Ро­денбо.

С помощью тестов я обнаружил, что визуальное кодирование — лиц и деталей — является слабым зве­ном в моей структуре внимания. Я тут же. стал замечать это в повсе­дневной жизни. Например, у нас в доме полным ходом шел капиталь­ный ремонт. Время от времени мы с женой туда наведывались, чтобы проверить, как продвигаются дела. Вернувшись, моя жена могла при­помнить массу подробностей и вос­произвести их с фотографической точностью. У меня же в памяти в ос­новном сохранялись общие впечат­ления и какие-то обрывки образов.

Чем это объясняется? Мы смот­рели на одни и те же объекты, но я не смог их закодировать. А жене бы­ло достаточно пройтись по комна­те, и у нее в голове запечатлелись детали, которые она будет помнить и несколько дней спустя. Я так не умею. Но это не означает, что я во­обще не способен сохранять в памя­ти зрительную информацию.

Теперь, когда я хочу что-нибудь запомнить, я сознательно концент­рируюсь на процессе кодирования. Вместо того чтобы пассивно гла­зеть по сторонам, я мысленно раз­биваю помещение на составные ча­сти. «Запомни лепнину над двер­ным проемом. На ней трещина. А здесь щиток». Я, конечно, по-преж­нему не могу соревноваться с же­ной, но по крайней мере я пони­маю, о чем идет речь.

Тесты на проверку внимания, вроде тех, что использует Роденбо, позволяют оценить ваши умственные способности, исходя из того, как вы справляетесь с определен­ными заданиями. Однако существу­ют и такие научные методики, в ко­торых измеряются генерируемые мозгом, электроволны, в частности альфа-, дельта-, тета- и бета-волны, отражающие различные состояния нашего сознания. Применяя устройства для отслеживания нейроимпульсов, исследователи да­ют испытуемым воз­можность в режиме реального времени увидеть волны, ко­торые испускает их мозг. Это позволяет людям научиться быстрее и лучше кон­центрировать внима­ние.

Профессор Уэс Сайм из Универси­тета Небраска-Лин­кольн, изучающий во­просы здоровья и де­ятельности человека, опирается на теорию нейроимпульсов при тестировании спортсменов. Как-то он работал со студентом, занимавшимся прыжка­ми в воду. Тот как раз восстанавли­вался после серьезной травмы спи­ны. Сайм провел с ним курс занятий по концентрации внимания, в ходе которых молодой человек должен был представлять себе, что прыжок у него получился, прежде чем он покинул трамплин. После этого спортсмен быстро пошел на поправку и вскоре стал показывать еще лучшие результаты, чем прежде. «Когда он заработал свою первую медаль, ко мне пришел его тренер и сказал: „Не знаю, что вы сделали с парнем. Раньше у него получались восемь или девять прыжков из деся­ти, но один прыжок он обязательно запарывал. А теперь каждый прыжок удается на славу“».

В рамках другого ис­следования Сайм под­ключил к аппаратам отслеживания нейро­импульсов несколько игроков в гольф и проанализировал волны, генерируе­мые их мозгом в мо­мент удара по мячу. Как и следовало ожи­дать, между состоя­нием волн и удачны­ми — или неудачными — ходами существо­вала явная взаимо­связь. Выяснилось, что успешнее всего игра складывается при спокойной, но интенсивной актив­ности мозговых волн. Это состояние аналогично тому, что спортсмены называют «зоной»: когда отключа­ешь мозг от игры и всецело полага­ешься на мышечную память.

Пообщавшись с людьми, увлеченно разрабатывающими теорию нейро­импульсов, я заинтересовался иде­ей персонального нейротренера. С помощью этого прибора можно достичь идеального состояния ума для выполнения определенного за­дания. По сути, любой ваш учитель пытался заставить ваш мозг рабо­тать по-новому. Когда вы преодоле­вали естественный импульс укло­ниться от удара или учились читать сложные рассказы, вы воздейство­вали на химические процессы в ва­шем мозге, активизируя одни зоны и подавляя другие. Правда, в отли­чие от нейротренера, тренер дет­ской спортивной секции не может напрямую видеть изменения в ак­тивности мозга. Нейроимпульсы позволяют заглянуть в этот внут­ренний мир.

Несколько лет назад, когда чело­век садился на диету, он просто ис­ключал из своего рациона сладости и выпечку. Теперь же все мы доско­нально разбираемся в том, как пи­ща влияет на наш организм и на­строение, и у нас в распоряжении имеется целый словарь новых тер­минов: насыщенные жиры, омега-3 жирные кислоты, углеводы с низ­ким гликемическим индексом. Ду­маю, что совсем скоро мы будем с таким же знанием дела рассуждать о снижении тета-ритмов и развитии навыков кодирования звуковых сиг­налов. Благодаря прогрессу в не­врологии и совершенствованию технологий визуализации нам пред­ставилась уникальная возможность проникнуть в тайны мозга, о кото­рой еще 20 лет назад нельзя было и мечтать. Так почему бы не восполь­зоваться ею?

Стивет Джонсон (подготовила Татьяна Попова)