Открытие внутренних Америк
Не буду тратить слов на шарлатанов и дилетантов от экстрасенсорики, биохлестаковых и рвачей, которые гребут за лечение бешеные деньги. Их много — пожалуй, больше, чем истинных целителей и открывателей новых загадок человеческой природы. Они несут громадный вред и пациентам, и экстрасенсорике, которую из-за них многие считают обманом.
Не буду говорить и о тех, кто клеймит экстрасенсорику, уличает ее в грехах — истинных и мнимых, видит в ней суеверие или происки нечистой силы.
Конечно, в ней есть и крупные изъяны, и ложные или полуверные объяснения тайн жизни. Но открытие биопсихоэнергетики — это, по-моему, одно из крупнейших открытий в человеческой природе, и оно может принести с собой громадный переворот во многих областях жизни.
Экстрасенсы — в переводе «сверхчувствователи». Их называют так потому, что мы не знаем, какие именно струны психики излучают и принимают их энергию. Но биопсихическая энергия не «сверхчувствуется», а именно чувствуется: ее ощущают люди, ее регистрируют приборы — электрические и биофизические, самые простые и очень сложные. По-моему, было бы верней называть экстрасенсов так, как их называли раньше — сенситивами, то есть «чувствователями».
У экстрасенсорики есть два проявления — земное, более ясное, и надземное, более таинственное, но, может быть, более могущественное.
Земное проявление просто и «материально», его легко и давно засекают приборы: это биополе каждой живой клетки — у всех растений и всех живых существ, от комара до человека; это как бы тройное поле человека: поле его тела — физическое, поле чувств — эмоциональное, или астральное, и поле мыслей — ментальное (от лат. «мене» — ум).
Энергетическое излучение насквозь пропитывает человека, и это твердо доказано биофизикой, зарегистрировано приборами. Вся наша телесная и нервная жизнь имеет энергетическую основу, все ощущения и мысли построены на энергетической базе.
У разных чувств и разных мыслей разные и энергии, и мы ощущаем эту разницу, хотя и смутно. Тоска почти буквально гнетет человека, наливает его тяжестью, и ее энергия
До сих пор наука изучала два измерения человека: телесное, вещественное и бестелесное, психическое (мысли, чувства, волю, память, подсознание…). Но как именно одно такое измерение переходит в другое, есть ли материальная основа у мыслей и чувств — этим наука почти не занималась.
Можно предположить, что биопсихоэнергетика (экстрасенсорика) — это и есть недостающее звено между человеческой психологией и физиологией. Это важнейшее измерение человеческой природы, и в нем, может быть, и таятся загадочные пружины наших чувств, потаенные механизмы мыслей. Если это так, тут могут лежать ключи к самым глубоким тайнам человеческой природы, самым неясным основам нашей психологии и физиологии.
Биопсихическая энергия есть у каждого человека, но примерно у каждого десятого ее чувствительность и сила очень повышены. Такие люди — сенситивы — чувствуют поля других людей, животных, растений, поля камней и металлов, земных недр и космоса.
Некоторые из них владеют телепатией — «дальночувствием», чувствованием на расстоянии, телекинезом — передвижением предметов своей энергией, ясновидением и яснослышанием — видением и слышанием на расстоянии и сквозь преграды, проскопией — заглядыванием в будущее. Но здесь уже начинается надземное проявление экстрасенсорики, и оно приоткрывает щель в такие тайны мира, о которых мы знали до этого только из мистических или религиозных откровений.
Мистика и экспериментальная наука
Слово «мистика» долго было у нас вежливым синонимом слов «выдумка, поповщина, ерунда». Но «мистика» значит по-гречески «таинство, необъяснимая загадка», а отмахиваться от таинств — значит, делать себя беспомощным перед ними, отказываться от познания неясных глубин мира, может быть, ключевых.
До сих пор мы могли судить о мистических загадках только с помощью умозрения — логики или «душезрения» — интуиции. Проверить эти загадки опытным путем человечество не могло: у него не было для этого ни нужных знаний, ни необходимых приборов.
Сейчас в научном постижении мира произошли два колоссальных сдвига. Во-первых, наши опытные знания проникли в такие глубины мира, где они просто уперлись в необъяснимые, то есть «мистические» загадки жизни. Само развитие человеческих знаний, научных и опытных, подвело нас к «мистическим тайнам» как к неминуемому, обязательному шагу к познанию.
Назову только две такие тайны: тайну происхождения Вселенной и тайну происхождения разума во Вселенной.
Как говорят физики, наша Вселенная родилась миллиарды лет назад из какой-то сверхплотной (иногда добавляют — «бесконечно») точки. Но как это возможно, чтобы вещество всех сверхмиллиардов будущих звезд помещалось в одной точке, пусть и ультрасверхъестественной? И что было вокруг этой «мистической» точки? Ничто? Но что такое это ничто, из чего оно состоит?
И что было на месте Вселенной до ее рождения, до появления на свет ее эмбриона — точки? Если Вселенная пульсирует, как говорит одна из гипотез, то есть сжимается в сверхточку и расширяется до сверхпредела, то что было до самого первого Большого Взрыва? И почему он произошел? И откуда взялась вся бесконечная материя Вселенной и весь ее дух?
Ответ религии — Вселенную создал Бог — вызывает череду таких же детских вопросов. Что было до Вселенной? Кто такой Бог? Из чего он сотворил Вселенную? Из ничего или из
Этот «проклятый вопрос» не укладывается в нашу конечную душу (точнее, конечное сознание). Любой ответ здесь немыслим и неприемлем, потому что перед нами вопрос-бездна, вопрос «без дна» — вопрос, на который вообще нет ответа, так как у самой жизни нет того дна, на котором мог бы лежать ответ.
Любая бесконечность непознаваема, и попытки понять ее могут вызвать настоящий ужас. Но непонятнее всего бесконечность времени, особенно начала времени — то, что этого начала никогда не было. Невозможность понять это, невозможность принять любой ответ вызывают в душе поистине мировой ужас — а он гораздо страшнее мировой скорби…
Вторая загадка — о внеземном разуме и его связях с земным. В последнее время об этом разуме появилось в тысячи раз больше сведений, чем за все прошлые тысячи лет. И эти сведения такие разительные — и такие зыбкие, что без опытной проверки им одинаково опасно верить и не верить.
Многие издания рассказывают ошеломительные истории об инопланетянах и их аппаратах, которые не подчиняются законам небесной механики и земной энергетики.
Перед нами, видимо, или начало всемирного психоза, всеобщего затмения мозгов, или, наоборот, предвестия всеобщего просветления мозгов, прелюдия к гигантскому космическому событию — встрече земного разума с неземным.
И случайно ли, что именно в это странное время началось вторжение экстрасенсорики в наш быт, начался взрыв знаний — вернее, предзнаний — об этом таинственном, «мистическом» измерении мира и человека?
Все говорит о том, что человеческое познание уперлось в мистику как в свой обязательный очередной шаг, без которого движение вперед останавливается и начинается беспомощное топтание на месте.
И самое интересное — к этому обязательному шагу подошла именно опытная, естественная, материалистическая наука. Идеализм и религия давно проникли в эти глубины, но в ключе притчи или абстрактно логического мышления, которым не очень-то доверяет нынешнее аналитическое сознание. Как ни парадоксально, но именно естественные науки могут прийти сейчас на помощь идеализму, стать сооткрывателем его тайн.
У опытных наук, кстати, как раз сейчас и появилась такая практическая возможность. Ее принес второй колоссальный сдвиг в человеческом познании — громадная революция во всей приборной системе опытных наук. Эти приборы небывало усложняются, приобретают сверхчувствительность, а кроме того — через ЭВМ — невиданную мощь. Такой проникающей силы еще никогда не было, они позволяют теперь вторгнуться в почти предельные — для нас — тайны мироздания.
Недаром нынешнюю эпоху в познании называют эпохой безумных идей и дерзких парадоксов. Пожалуй, сегодня безумные идеи — самые разумные, но нужна смелость, чтобы не испугаться их безумной оболочки и проникнуть сквозь нее к их разумному — а то и сверхразумному — ядру.
Первое знакомство
Разговоры об экстрасенсах пошли у нас с 1980 года, после выступления в «Труде» философа А. Г. Спиркина, члена-корреспондента Академии наук; он руководил тогда знаменитой московской лабораторией в Фурманном переулке, с которой были связаны больше сотни сенситивов. Тогда же увидел первого сенситива и я.
После лекции А. Г. Спиркина в Доме журналиста я проходил через комнату за сценой. В ней было много народа, а в центре сидел человек лет сорока, на вид обычный — круглое лицо, большой лоб, не очень новый коричневый костюм. Перед ним стояла женщина в годах, взбудораженная, с испуганным лицом, судя по синему халату, — местная уборщица.
Человек в кресле водил руками около нее, нацеливал ладони на ее бок, как будто
— У тебя болит печень, болит уже лет пять. Когда ты была маленькая, тебе на ногу упал камень, и от этого началось твое нездоровье…
Уборщица с испугом смотрела на собеседника и не понимала, как он мог узнать своими руками про ее больной бок и про то, что он болит пять лет. Но еще больше она не понимала, при чем тут какой-то камень, который упал на нее, маленькую…
— А ты вспомни, — побудительно сказал ей человек в кресле и посмо трел на нее своими глубокими и широко разнесенными глазами.
Он как будто слал ей заряд умиротворения:
— Ты успокойся, соберись, вспо мни…
( «Кто это?» — спросил я у соседа. — «Да это Борис Александрович Иванов, про которого лектор говорил.»)
— Корова! — вдруг радостно ска зала женщина, и сразу стало видно, что она успокоилась. — Мать говорила, корова мне отдавила ногу, прямо копы том…
Борис Александрович кивнул ей, нацелил на нее ладони — и вдруг преобразился: исчез человек в невзрачном костюме и появился другой — излучающий непонятную силу. Минуту или две он направлял ее в правый бок женщины, потом повернул руки к ее голове, потом к стопе.
Позднее, когда я познакомился с методом сенситивов, я узнал, что для них очень важно найти первотолчок, изначальный шаг к нездоровью. Тогда же мне объяснили, что от стопы идут энергетические каналы связи ко всем внутренним органам, ко всем частям организма.
Следующим был невысокий человек лет 60. Борис Александрович медленно поводил около него ладонями, пристально всмотрелся в него, помолчал и сказал:
— Вы потеряли свою личность. Были большим человеком, сильным, волевым, и все ваши дела шли хорошо. Потом умер близкий вам человек, очень близкий, мужчина, и вы потеряли себя как личность, потеряли волю к жизни. — Он опять немного помолчал и сказал: — Сейчас я вам помогу.
— Да зачем же? — неуверенно сказал невысокий человек. — Сколько уж мне осталось?..
— Сколько осталось, столько и проживете, — твердо сказал Борис Александрович. — Нормально, не неудачником.
В гардеробе я оказался рядом с этим человеком. Он выглядел растерянно и с недоумением сказал, обращаясь ко мне:
— Он верно угадал. Я был одним из руководителей ТАСС, был волевой, энергичный. А умер мой брат-близнец — и как будто забрал мою силу. Он верно говорит: «потерял себя» — я с тех пор все шел и шел вниз по лестнице. Но как он это узнал? Ведь прошло лет двадцать, а он меня первый раз видит.
Я тоже был поражен, тоже не понимал (и не верил), как можно одним только взглядом увидеть в человеке, каким он был
Юрий Николаев